— Его ненависть была так велика, что он по сей день не может найти покоя…
Наконец, показалось само алое лезвие. Но это был не металл, нет. Клинок словно полностью состоял из крови. Крики рядом стали просто невыносимы, и помимо них я услышал ещё кое-что.
— И те, что отведали его меча, нарекли его…
Осторожным, но резким движением я взял оружие в обе руки. Теперь голоса стали отчётливее, а среди чудовищ появились силуэты, отчасти напоминавшие человеческие.
— Палачом… Палачом Рока.
Мир вокруг будто выцвел. А барьер, наконец, спал, пуская всю орду прямо к их ужину.
— Рви и терзай, — неестественно улыбнулся я, поднимая клинок над головой.
Это было не сражение. Это был сбор урожая. Сгнившего, протухшего урожая из бездушных тварей, жаждущих поглощения и уничтожения. Я не помнил себя от холодной ярости, обуревавшей всё сознание.
— Рви и терзай, — повторил я, рассекая новое тело. А затем ещё, ещё и ещё одно. — Рви и терзай, пока не иссякнут они!
Орда вновь закричала, словно единый организм. Монстры уже забыли, зачем они отвернулись от сладко пахнущей добычи впереди. Они хотели одного… Того же, чего и я. Убийства.
Короткие выпады исчерпали себя. Я рубил с плеча, не жалея сил и не задумываясь над тем, что я делаю. Целей не осталось совсем. Впереди был только новый враг, новое существо, чтобы уничтожить. Убить! Заставить страдать!
— Больше! БОЛЬШЕ!
Твари завыли, вторя моему голосу. Рождённые одним желанием убивать, сейчас они нашли по-настоящему привлекательную пищу. Пищу, которая им действительно нравилась.
Лезвие меча стало ещё краснее, хотя крови я, по сути, не проливал. Оно питалось моей и чужой ненавистью.
Силуэты предыдущих битв становились всё более похожими на живых людей. Они также кричали и убивали. Но не тварей, а друг друга. Клинок хранил в себе боль, ярость и жгучее желание уничтожения каждого, кого я им убил.
А я лишил жизни многих. Даже слишком многих. Было множество способов использовать поглощённые когда-то души, но всё остальное, кроме проклятого клинка, предназначалось для сильных единичных целей. Да и в таком состоянии, без полной силы(спасибо оставшимся печатям), отдача от чего-нибудь покруче могла просто прикончить это тело.
Я продолжал терзать нечисть, вновь и вновь повторяя неизменный боевой клич. А орда не становилась меньше, наоборот — чудовища перестали напирать друг на друга в попытке встретиться с людьми, ангелами или демонами.
— РВИ! И! Т-Е-Р-З-А-А-А-Й!
Им не было конца, как и моим силам. Кто сейчас может сказать, что это подозрительно просто. Но поверьте, последствия будут куда хуже, чем кто-либо способен себе представить.
Меня остановило только новое явление на поле битвы. Откуда-то из облаков, пробив их строй, на землю летел одинокий силуэт. Сделав над собой усилие, я активировал щит и присмотрелся к нему.
— Мана?!
Богиня, кажется, была без сознания. Но вот раны не оставляли сомнений — её хорошенько потрепали.
— Штиль, — прошептал я, постепенно успокаивая свою ярость. В то же мгновение меч исчез вместе с силуэтами, разочарованно вскрикнувшими в последний раз. На сегодня достаточно. Этой энергии хватит на то, чтобы успокоить ваши души на новую тысячу лет.
Активировав прямую связь, я влез в голову Немезиды.
— Богиня выведена из строя. Прикрой детей, я за ней.
— Поняла. В другой раз, когда будешь призывать этот треклятый клинок, хотя бы предупреждай.
— Извини, — бросил я, несколько раз подряд активируя блиц, прорубившись сквозь сплошной ковёр тварей. Меня пытались остановить, правда, безуспешно.
— Тёмное зеркало, — сказал я, подходя к телу. Заклятье должно скрыть меня и ещё около десяти квадратных метров пространства.
Склонившись, я осторожно похлопал женщину по щекам. А потом вздрогнул. Магический контур отсутствовал. Так же, как и некоторое время назад с Немезидой, только теперь у меня не было нужных секунд для использований исцеляющей высшей магии. Теперь Богиня буквально стала человеком — со смертельными неизлечимыми ранами. Со моей стороны не было вариантов, даже сорви я все уровни печати.
— Вот дерьмо… — выругался я.
А потом Мана открыла глаза. С её губ стекала тоненькая струйка крови.
— П-прости… — прошептала она. — Слишком многое на себя взяла.
— Не стоит, Мана, — ответил я, присаживаясь прямо на землю рядом с ней. — Никто из нас не умирает от старости, в своей постели и в окружении родственников с друзьями. Такова судьба.
— Такова судьба… — повторила Богиня, улыбаясь. — Я рада, что хотя бы ты оказался здесь. Из всех… Из всех, кто был со мной в течение жизни.