В воздухе витал запах крови. Наверно, Кристиан бы выплюнул свои пончики наружу — столь удушливый, отвратительный запах стоит только в местах, где трупы лежат довольно долго. Но чтобы на пороге церкви? В святом месте, куда по воле стервы запрещено приходить, не очистившись от грехов?
А, до меня дошло. Просто очень сильное заклинание иллюзии наконец-то рассеялось. И, судя по всему, трупы вынесли наружу, поскольку раньше многие без проблем ходили в церковь, и никто не пропадал. Жертвоприношение? Или кое-кто избавлялся от свидетелей? В случае с угрозой жизни Герою может быть и то, и то. Не стоит отбрасывать вариант с культистами, всё-таки эти парни являли собой образец хаоса — никто толком не мог их контролировать.
Клинок с тихим свистом покинул своим ножны. Лезвием я открыл дверь. Лунный свет пробивался сквозь окна на потолке. Да, всё так. Все скамейки наполнены мертвецами. Забиты, я бы сказал. Забиты телами. Причём часть из них новая — это фигуры в чёрных балахонах.
Около алтаря сидела, тихо рыдая, Тсу. Её ауру я уже ощутил — буфера наконец-то наполнились маной. Но совсем не той, что я ожидал. Цвет, или, если точнее, вкус маны жрицы был терпким, глубоким и с горчинкой. Она не демон. Ну, или демон, но только Лорд — высшее существо, которое из дворца своего и носу не кажет. Только он мог так изменить свою ману. Ладно, вру. Ещё несколько высших существ, среди которых странных тёмноволосых девушек не наблюдалось от слова совсем.
Если судить по её энергии, Тсу не просто жрица Богини. Она убийца церкви. Так вот в чём дело… Вся эта подозрительность и показательная злость. А также фальшивые эмоции. Ей сказали любить Героя — она его любит. Ей приказали ограничить его общение до полного вступления в силу — она это и делает. Выполняет приказ. Вряд ли он пришёл от стервы, скорей, от высшего руководства. Старших, или высших, жрецов.
— Эй, ассассин… — окликнул я её.
Она вздрогнула, вскочила, и, чуть присев, выставила вперёд руку с зажатым кинжалом. Правильно, метки Церкви — белая птица на красном фоне. Вторую руку она прижимала к телу — кажется, колотая рана. Взгляд отчаянья, наполненный болью и ужасом. Именно он встретил меня.
— Что ты здесь делаешь, кузнец?! Разве ты не должен собираться в путь? — вскричала Тсу, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах.
Беззвучная и бесцветная тень мелькнула где-то на периферии.
— Тот же вопрос Кристиан хочет задать тебе, — ответил я, направляя меч на одно из выбитых много лет назад окон. Сейчас оно скрылось во тьме. — Выходи, я тебя нашёл.
— Ого! — проронил герой, покидая укрытие. Он подоспел совсем недавно — видимо, увидел то, как я обнажил меч перед церковью. — Надо же, меня раскрыли. А я всегда был чемпионом по пряткам. Тсу, ты можешь объяснить то, что здесь произошло?
Голос парня был непривычно холоден и бил по девушке, словно остро заточенная сталь. Ясно. Мне не нужно оберегать его, как сельского дурачка. Похоже, он и сам способен о себе позаботиться. Тем проще мне, как его кузнецу… И другу.
— Это не я, господин Герой, — сделала Тсу над собой усилие, стремясь собрать мысли в кучку.
— И не я, попрошу заметить, — язвительно бросил я.
— Итан, мне очень жаль, что я вовлёк тебя в это, — Кристиан вдруг обернулся ко мне. В его глазах читалось искреннее сожаление. Может, всё не так плохо? Даже если где-то Герой лгал, такие моменты лучше всего показывали его как человека.
— Забей. Раз уж я дал тебе меч, то и сопровождать буду, пока не помру, — закинул я копейку в нужную копилочку.
— Это клятва? — невинно поинтересовался Кристиан.
— Клянусь Вечным Пламенем Гномов, — сурово подтвердил я.
Перед нами вспыхнули два ярко-алых шарика, покрутились по окружности и с тихим хлопком исчезли. Знали бы вы, чего мне стоило достать заклинание, вызывающее подобное старьё. Пришлось обратиться через одного старого знакомого к седовласому кузнецу, в чьих жилах и текла кровь гордого горного народа. К сожалению, вымершего.
Герой удовлетворённо кивнул. А затем резанул воздух рядом с Тсу.
— А-а-а-а! — завопила ассассин, решившая, что парень атаковал её. Однако фигура в тёмной робе, доживавшая свои последние мгновения жизни, имела другое настроение. Культист попытался зажать горло, выдавливая из себя последние слова.
— В… ы… — прохрипел он.
— Прости, мы увидели достаточно, — прервал бульканье Кристиан, отрубив недоубийце голову. Легонько вздохнул, убирая клинок в ножны. Кровь, благодаря металлу, поглощалась лезвием.