— Скорей уж сыграл эффект неожиданности, — пожала плечами Розалия. — Итан… У тебя есть минутка поговорить о личном? Не знаю, с кем ещё мне это обсудить.
— Если это о женском, то Лифа, кажется, в своей комнате.
— И да, и нет. Она — лицо причастное, — хихикнула девушка. — Ну так что, готов выслушать моё нытьё?
— Почему бы и нет. Выкладывай.
Девушка развернулась ко мне, отстегнула ножны и, придерживая их, отставила в сторону.
— Это по поводу Криса. Знаешь, он мне некоторое время нравился. Очень. Он и помогал, и утешал… Был там, где действительно требовался. Я даже всерьёз подумывала признаться ему, — начала Розалия.
— Почему в прошедшем времени? А сейчас что?
— У него есть Тсу, — почему-то без печали в голосе произнесла девушка. — Я для него — товарищ, пусть и близкий, но друг. И я это прекрасно понимаю.
О боги, я не подписывался на работу психолога для ранимых сердец. Но ладно, всё равно в ближайшее время мне делать нечего. Попробуем помочь разобраться в чувствах.
— Я… Я даже не знаю, как правильно это описать. Итан… Мы с тобой знакомы не так давно, но ты избавил меня от пожизненного проклятья. Герой, он… Он Герой, — вздохнула девушка. — Не могу правильно сказать, что именно я чувствую к тебе. Но это нечто большее, чем просто дружба.
Сейчас больше всего мне захотелось встать и закопаться по макушку в землю. И уже там заорать что-то вроде «Вот это поворот!». А ведь знал же, знал, что просто так история с Розалией не закончится.
— Но я в сомнении, если ты понимаешь, — взглянула девушка мне в глаза. — Ты очень… Скрытный. Вроде бы я знаю о тебе всё, а с другой стороны — ничего. Кто же ты такой на самом деле?
— Замечательно, — развёл я руками. — Но я же обещал тебе рассказать всё только в самом конце. Извини.
— Ничего, всё в порядке. Это ты прости, что навалилась так тут с какими-то чувствами и прочим.
— Что, если я тебе скажу… Скажу, что даже если я выложу всё как на духу, ты не захочешь признаваться мне? Что ты будешь чувствовать себя обманутой и покинутой?
Девушка усмехнулась, не прекращая смотреть в мои глаза.
— Почему-то я верю, что всё так и будет. Тогда давай отложим этот разговор до момента смерти той твари, что пытается поглотить наш мир.
— Вот это мне уже нравится. И всё равно, — поднялся я со скамейки. — Я знаю, что ты пожалеешь о своём желании. Я… Я просто не тот, кого стоит любить. Правда.
— Девичье сердце — странная штука, — развела руками Розалия. — Ну, тебе, наверное, пора.
— Ага. Надо бы принять душ и как следует выспаться. Несмотря на то, что уже утро.
— Увидимся, Итан, — помахала мне вслед девушка. — Не забывай о том, что обещал!
— Не забуду, — твёрдо ответил я, отправляясь в сторону своей комнаты. Не буду тревожить Нем, оденусь в то же, в чём пришёл.
Очутившись под обжигающими струями воды, я как следует выругался. Поток заглушил меня, но мне и не нужно было быть услышанным. Как же всё-таки я ненавижу судьбу! Эта девушка достойна лучшего. Того же Криса, чёрт подери! Не грёбанного старпёра с огромным грузом ответственности за плечами, не Хранителя, убивающего и воскрешающего людей. Если об этом узнает Немезида, она будет смеяться до потери сознания. В первую очередь надо мной.
Не думал, что всё обернётся именно так. Жизнь — злая скотина, которая не любит прогибаться под кого-либо. Благодаря бессмертию я мог избегать её уловок, но сейчас, стоило мне сблизиться с людьми, она дала о себе знать.
— И почему меня так волнует, что обо мне подумает Розалия, когда обо всём узнает? — сетовал я. — Она же просто товарищ Героя, которого я пару раз спас. В конце концов, баланс я храню, или с девушками развлекаюсь?
Сейчас я искренне… Любил? Да, пожалуй, так. Любил Немезиду. Ту, которая больше всех страдала от нашей с Анной решений. От изменений баланса, от смерти людей, от их мучений. Но в глубине души я ощущал желание всеми силами защищать Розалию. Как дочь, наверное? Как дорого, так или иначе, человека. Дерьмо. И впрямь старею, раз так легко отдаляюсь от своей настоящей сущности.
Я же Палач. Суровый исполнитель воли этого мира, Хранитель баланса добра и зла. Для меня не играет роли, кто стоит предо мной. Если равновесие требует его или её смерти, моя рука не дрогнет. Так было больше десяти тысяч лет. И так есть сейчас.
— Поскорей бы вернуть себе все силы, вновь вернуться к прежней рутине… — сказал я, прижавшись лбом к стене. — И забыть всё, что произошло за последний месяц. Буквально стереть из памяти и больше никогда не возвращаться.