Однако чтобы план дал плоды, мне нужны деньги на ставку.
Ставка и сама по себе должна быть крупной.
Безусловно, я, как Герой, считаю, что ни я, ни мои подопечные ни за что не проиграют, но надеяться на множество битв не выйдет — постоянные победы быстро обесценят участие в тотализаторе.
Может, я почти никогда и не ставил на скачки, но знаю, что если поставить на выигрышную лошадь, много не заработаешь.
Заработать на колизее можно лишь пока я не успел прославиться.
С этими мыслями я посмотрел на охотников, и тут мне в голову пришла идея.
— У меня отличная мысль.
Я широко улыбнулся.
Рафталия заметила это, все поняла и вздохнула.
— Вы собираетесь сделать нечто сомнительное, да, Наофуми-сама?
— Да. Я их кое-куда свожу. Буду через час.
Я применил портал и переместился в Зельтбуль один.
Где…
— О? Разве вы не собирались вернуться в деревню, Герой Щита-сама?
— Да, но у меня появилось дело. Давай со мной.
Как только прошел час и портал перезарядился, я переместил в деревню себя, работорговца и его помощников.
— Наофуми-сама? А-а… куда вы… — Рафталия посмотрела на работорговца и склонила голову.
Остальные жители деревни смотрели с интересом и ждали, что будет. Эклер и солдаты при виде работорговца нахмурились.
— Так, Эклер, мы их стране еще не отдали, верно?
— Верно, но… что вы задумали, Иватани-доно?
— Помолчи и смотри. Я придумал, куда их деть.
— Будьте осторожны, Эклер-сан. Как правило, подобные сцены заканчивается тем, что Наофуми-сама произносит нечто невероятное.
И куда только подевалось доверие Рафталии ко мне?
Хотя, я и сам согласен с тем, что в такие моменты предлагаю нехорошие вещи.
Я помню, как она сокрушалась после рассказов о торговле лекарством восстановления духа.
Правда, виду старалась не подавать, потому что Кидзуна тем случаем гордилась.
— Ты понимаешь, что будет, если нас хоть пальцем тронут? — пригрозил мне главарь охотников.
Кажется, он наивно полагает, что смерть ему не грозит.
Убедил, небось, себя в том, что я ни в коем случае не поставлю власть королевы под угрозу.
— Можешь не волноваться. Я исполню ваше желание и оставлю вас в живых.
Младшие охотники вздохнули с облегчением. Главарь недоуменно покрутил головой.
Видимо, он поумнее.
— Ты можешь поработить их, работорговец?
— Конечно, могу. О да.
— Неужели вы задумали сделать из них рабов, чтобы они помогали с восстановлением деревни и защищали жителей от других охотников?
До чего же ты наивная, Эклер.
Конечно, это тоже вариант. Никто не мешает выставить в печати строгие ограничения, которые убьют их при непослушании.
Но у ее предложения есть фатальный недостаток:
— Что, если их дружки подгадают момент и освободят их? Так легко они у меня не отделаются.
Видимо, охотники рассчитывали именно на это. Улыбки пропали с их лиц, на их место пришло недоумение.
— Это просто затем, чтобы заставить их оказаться со мной в группе. Так будет проще сделать то, что я хочу.
— Ч-что вы задумали? — спросила дрожащая Лисия.
Ты все еще здесь? Ну ты и незаметная.
— Я отправлю их в Зельтбуль. А там продам. Как рабов.
— Что?! — воскликнула Эклер и потеряла дар речи.
Рафталия устало вздохнула.
Наша задача — наскрести как можно больше денег на ставку для колизея.
Другими словами, не просто необходимый минимум, а сколько вообще удастся.
Однако если я продам охотников в качестве рабов, их может выкупить знать Мелромарка, чтобы спасти. Если не повезет, знать попросту отпустит их, и они сбегут.
Именно это вообразили себе охотники, поскольку вновь успокоились.
Видимо, надеются, что много денег за них все равно никто просить не будет.
Но я не собираюсь ограничиваться легким наказанием.
— Так, работорговец. У тебя ведь есть родня в Шильтвельте?
— О да, разумеется, есть.
— Ясно. Вот им и продадим. И распишем как… «охотников за рабами, охотившихся на полулюдей в бывшем Сеавете, но пойманных Героем Щита».
Охотники дружно побледнели.
Зато работорговец улыбнулся от уха до уха.
Во-первых, рабы, «пойманные Героем Щита», сразу заинтересуют покупателей из стран, где Героя Щита почитают как бога. Во-вторых, Сеавет служил мостом дружбы между Мелромарком и Шильтвельтом. Таким образом, убийцы полулюдей из этого региона — порабощенные преступники с дурнейшей репутацией.