— И всё же… я…
— Хватит оскорблять гордость Атлы! — бросил Фоур, поворачиваясь ко мне спиной.
С его кулака капала кровь. Он ударил меня, несмотря на мою непробиваемую защиту, и поплатился за это. Красные капли одна за другой падали на землю.
— Атла говорила мне, чтобы я ценил жителей деревни, как её, и защищал их. Я должен исполнить её волю! У меня нет времени на ненависть к тебе, мой… названый брат! У меня нет на это времени!!!
Последний возглас Фоур эхом разнёсся по округе…
И не прошёл бесследно. К нашей базе от храма прилетело что-то сияющее и ударило в Фоура. Вспышка на миг ослепила меня… а затем на руках Фоура появились рукавицы.
— Это же…
Я сразу узнал их форму. Неужели Легендарная Рукавица отреагировала на его крик? Ещё вчера я бы посмеялся и сказал, что это подстроено специально. Но сейчас мне было не до этого.
Да, сейчас уже слишком поздно…
— Сдержи обещание, которое дал Атле! А я… я сдержу своё! — в слезах бросил Фоур и убежал защищать всех, кто сейчас сражается.
Тем временем я… пытался утешить плачущую Рафталию и раздумывал над последними словами девочки, которая так обожала меня.
— Я хочу побыть один, — обратился я к Рафталии, Рато и лекарям, взяв тело Атлы на руки.
— Хорошо. Но не забывай, что бой продолжается, — напомнила Рато.
— Знаю.
— Хк… — Рафталия кивнула.
Когда они ушли, я невольно перебрал свои воспоминания об Атле. Особенно первый раз, когда она пришла в мою комнату.
— Я Герой Щита, поэтому в принципе не могу ничего кроме защиты, — сказал я ей, насмехаясь над своей судьбой.
— У меня сложилось впечатление, что ваши крылья защищают всех жителей деревни, Наофуми-сама.
— Крылья, говоришь?
— По-моему, все они живут под вашей защитой и ждут, пока смогут покинуть гнездо.
— Пусть покидают, лишь бы деревню защищали. Иначе печать их накажет.
— Жители деревни много рассказывали о ваших великих подвигах. Мне показалось, они очень… гордятся вами. Они уважают вас как человека, который не сдастся перед лицом любой опасности и обязательно выстоит.
— А, ну… да. Не буду скромничать, сделал я немало.
— Но кто защищает вас, Наофуми-сама?
— Чего?
В тот раз я вспомнил, сколько раз меня выручали Рафталия и остальные.
— ...Ну, есть такие.
— Поэтому я решила, что если Рафталия-сан — ваш меч, то я стану вашим щитом.
— Щито-ом… так себе затея.
В конце концов она поплатилась жизнью, чтобы исполнить задуманное.
И раз так, я должен исполнить её волю. Я не смог её защитить, и если не прислушаюсь хотя бы к её последней просьбе, то никогда не прощу себя. Пусть даже появятся люди, которые будут презирать и ненавидеть меня за это, я должен исполнить своё обещание, раз уж не смог защитить Атлу!
— …
Я должен сделать немыслимое.
Да, я покупаю людей, заставляю работать на себя и эксплуатирую их, но чувство вины всё равно пыталось отговорить меня.
Я осмотрел тело Атлы. Оно практически рассыпалось у меня в руках. Всё из-за того, что эта маленькая девочка защитила нас всех. Именно благодаря ей мы избежали многих жертв.
Я понимаю, что она поступила логично. Действительно, можно пожертвовать жизнью ради защиты драгоценного Героя, тем более, если это любимый человек. Мне уже приходилось делать такой выбор, поэтому я понимаю Атлу.
Но к чему это привело?
Я ещё раз посмотрел на неё. Она погибла ужасной смертью, которую я даже описывать не хочу. Тем не менее, она до самой смерти продолжала думать обо мне.
Вот девочка, которая полюбила меня таким, какой я есть.
А я собираюсь впитать её щитом.
Страх, ужас, отчаяние, скорбь — меня терзали изнутри разные чувства. Меня трясло.
И всё же я должен это сделать.
Я так много просил о чуде, и всё же несправедливость восторжествовала. Выходит, богов нет или им всё равно.
Вернее, их не должно быть, потому что другого я не потерплю! Я не готов терпеть богов, которые допустили такое. Я найду их и уничтожу.
Потому что как же так?! Всё шло так хорошо, мы не теряли бдительности. Эта битва должна была завершиться без жертв!
Если бы не тот странный луч, Атла бы не погибла.
Тоже мне, Герой. Тоже мне, боги. Да кому… кому вообще захочется жить в этом проклятом мире?..
— Атла… ты сказала, что не хочешь растворяться в этом мире. Теперь я тебя понимаю.
Тело навсегда замолкшей девочки казалось мне слишком лёгким.