— Это было очень странное зрелище, — Рафталия выглядела смертельно уставшей.
— Рафу.
— Должен признать, это вполне в духе Кидзуны-сан… — Эснобарт слабо улыбнулся.
— Отлично! Я выдержала! Еле смогла… Так, что это? — вскинув от радости кулак, Кидзуна посмотрела на косаток.
Затем обвела взглядом остальных…
— Ой? Наофуми, что ты здесь делаешь?
Она быстро крутила головой, постепенно вникая в происходящее.
— Давно не виделись… хотя не так уж и давно. Я пытался с тобой говорить, когда мы вылечили твоё окаменение.
— Ах да, я… попала в ловушку типа, который забрал у Ларка Косу… Я помню, как к моему Оружию привязали странное украшение, а потом…
Видимо, у неё провалы в памяти. Но затем…
— Ладно, неважно, надо сделать гётаку*! Грасс! Видела, что я поймала?!
Вот так не сломленный апатией дух рыбачки и не оставил ни шанса на серьёзный или сентиментальный разговор. Грасс вслед за Рафталией приняла усталый вид.
— Неужели японцы из параллельных миров — поголовно странные люди?
— Наофуми-сама — точно.
Что за грубость! Не надо меня сравнивать с этой безумной рыбачкой!
— О-о, с нас будут делать отпечатки.
— Ага… я сделаю всё, чтобы выглядеть больше тебя, Садина.
— О-о? Ты правда думаешь, что сможешь победить меня?
— Втяни грудь. Отпечатки не для таких целей делают.
— Гм… кажется… меня обманули, — пробубнила Кидзуна.
После дурачеств косаток она отказалась от мысли о гётаку.
— Кю!
Крис, помогавший под водой косаткам, выпрыгнул из воды и показал жестом, что миссия выполнена.
— Кстати, мне показалось, или кто-то предложил мне закинуть сеть?! Я на такое никогда не соглашусь!
— Мою рыбалку с гарпуном ты тоже не одобришь? — спросила Садина.
— Разумеется! Рыбалка с удочкой — высшее искусство! Это поединок с рыбой!
— Ну-ну, — буркнул я.
Какая, в конце концов, разница? Главное, что мы освободили Кидзуну от власти Удочки Апатии и благополучно вернули в строй.
Глава 4. Ревность и сестринство
Убедившись, что Кидзуна поправилась, мы пришвартовались в порту и вернулись в замок Ларка.
— О-о, леди Кидзуна! Вылечилась, наконец?
Ларк и сам только что вернулся с совещания, так что лично вышел встречать Кидзуну.
— Ага. Если честно, я ещё многого не могу вспомнить… И пока не въехала, откуда взялся Наофуми и почему у Эснобарта поменялось Оружие.
— Кидзуна!
Хм? Какой-то знакомый голос. Повернулся и увидел, что это один из гвардейцев Ларка. Неужели в этой стране все любят Кидзуну, начиная с солдат?
— Гм-м? — протянула Кидзуна, тоже наклоняя голову.
— Неужели ты не узнала меня?
— Не то, чтобы вообще не узнала, но…
— Ты кто? — спросил я.
— Даже Герой из параллельного мира не узнал? Ну вы даёте.
Нет, серьёзно, ты кто? И что это за манеры у рядового гвардейца?
Солдат снял шлем одновременно со своим соседом… О, это же Ёмоги и Цугуми.
Ёмоги была девушкой Кё, но он сделал из неё смертницу и послал к нам. Цугуми была девушкой Подонка-номер-два.
— Как мы должны вас узнать, если вы в шлемах?! — прикрикнул я. — Хоть бы спросили ласково, чтобы мы подумали, что вы друзья!
— Действительно… — поддержала меня Рафталия.
— Ёмоги после ухода Наофуми играла роль посла доброй воли, — пояснила Грасс, и я снова посмотрел на Ёмоги.
Я уже слышал, что она открыла школу боевых искусств возле магазина Ромины и помогала другим странам справляться с волнами.
— Бешеная кабаниха стала послом доброй воли? Не смеши мои тапки.
— Кто кабаниха?! — вспыхнула Ёмоги от моих слов.
Да плевать мне, согласна ты со мной или нет. Радуйся ещё, что я тебя предательницей не назвал.
— Когда Кидзуну похители, а Ларк оказался втянут в войну, она пришла к нам и предложила свою помощь.
— А, вот оно что.
Она успела подружиться с Кидзуной и поэтому решила помочь её друзьям.
— Спасибо, вы все мне очень помогли. Это ваша общая заслуга, — сказала Кидзуна.
— Мы спасали мир и всех, кто в нём живёт. Это самое меньшее, что мы могли сделать.
У Кидзуны вообще много таких друзей. Она мастер в деле превращения врагов в союзников.
А я, как правило, с врагами никогда не иду на сближение. Уточню, что только “как правило”, потому что есть и исключения — например, Садина и Силдина.
— И Цугуми тоже?
— … — Цугуми молча посмотрела на меня.
Ну, вряд ли она успела простить меня за убийство Подонка-номер-два. Я надеялся, что никогда её больше не увижу, но жизнь распорядилась иначе.