Я собирал информацию о разнице между экипировкой, у которой сбилась кодировка, и той, что сохранила свойства.
Как я понимаю, кодировка сбивается у вещей, которые создается из несуществующих в этом мире материалов и металлов.
Зато всевозможные лекарства восстановления духа работают.
Другими словами, их можно сделать с помощью материалов этого мира.
И я полагаю, что в грядущих битвах лекарство восстановления духа будет им нужно как вода.
Поэтому я разработал местный аналог рецепта.
— Тут есть лекарство с похожими свойствами. Попробуйте сварить.
— Ого… ну ты даешь, Наофуми.
— Ты тоже круглый год не рыбачь, а сама что-нибудь исследуй. Впрочем, для рецепта аналога понадобится рыба, так что тебе работа найдется.
Чтобы в этом мире добиться эффекта, аналогичного лекарству восстановления духа, понадобится одна редкая рыба.
Я и сам удивился, когда пришел к такому выводу, изучая рыбу, которую так радостно наловила Кидзуна.
— Угу! Не ударю в грязь лицом!
— И не дайте умереть вашим сбежавшим Священным Героям.
— У… точно. Придется им помочь.
Нам обоим придется несладко. Я пожал Кидзуне руку.
— И посматривай за глазками Альта.
Больно они у него блестят.
Остались, значит… Ёмоги, Цугуми и ее товарки.
— Кё совершил непростительные вещи. Мы возьмем последствия на себя.
— Скажу то же, что сказал Кидзуне. Мы заставили его за все расплатиться. От него, как и от остальных… не осталось даже души.
— Мы знаем…
Цугуми смотрит на нас с ненавистью во взгляде, но мне кажется, ее стало меньше, чем раньше.
— Если бы вы не пришли, ничего бы не произошло.
— Мы больше никогда не увидимся. Можешь хоть всю жизнь нас ненавидеть.
Вот ты пришла сюда, чтобы желчью плюнуть?
— Но я не могу спорить с тем, что вы спасли нас. Спасибо за то, что освободили ~~~~, которого он использовал даже после смерти.
Некстати подул ветер, и я в очередной раз не услышал имя Подонка-номер-два.
Похоже, на его имя проще махнуть рукой.
Цугуми наверняка взбесится, если я переспрошу, а я в очередной раз не расслышу.
Спрошу потом у Рафталии.
— Узнаем ли мы когда-нибудь, почему он так сходил с ума по Клановой Катане?..
— Кстати, тебе рассказали о тех спиритах, что были в вашем отряде?
— … — Цугуми молча кивнула.
В одной из подземных комнат особняка Кё нашли останки тел.
Как я и подозревал, Кё перехватил душу Подонка-номер-два и скормил ее Душеедам.
А спиритов из его отряда, которые обо всем узнали, он переубивал.
Жертв было довольно много. То же самое касается и окружении Альберта, обладателя Кланового Зеркала.
— Безусловно, Клановая Катана — символ могущества страны… но мы уже никогда не узнаем, почему он был настолько уверен в том, что она изберет именно его…
После этих слов Рафталия положила Клановую Катану на руки и протянула Цугуми.
— Я… возвращаю вам Клановое Оружие.
Ну, я не удивлен. Пусть Катана и выбрала Рафталию, не можем же мы уйти и забрать с собой Клановое Оружие этого мира.
Пусть даже оно какое-то время сильно нам помогало.
— Легко сказать… но она тебя покидать не хочет.
— К тому же она отказалась переносить тебя к волне…
И Грасс и Терис, которая хоть и не обладатель Оружия, но джевел, пытались заговорить с Катаной, но та им не ответила.
Кидзуна тоже ее трогать пыталась, но ничего не добилась.
— …Не могу узнать, почему, — сказала Рафталия. — Не знаю, как объяснить. Я чувствую, что у нее есть какие-то сложные мысли, похожие на чувство долга, но она отказывается отвечать.
— Простого и ясного мотива нет, что ли?
— Самое большее, что я могу — улавливать ее намерения, поэтому нет.
Э-э… получается, Рафталия возвращается вместе с Катаной?
— Возможно, она чувствует ответственность за преступления Кё и потому желает сражаться за мир Наофуми, пока угроза нашему миру не станет по-настоящему серьезной, — предположила Кидзуна, и Катана будто бы на мгновение вспыхнула.
— Кажется, Кидзуна предположила правильно, — заметила Грасс.
— Хм…
За разговором оставшееся время почти истекло.
Еще немного и мы вернемся домой.
— Ну что, — я зловеще улыбнулся. — Таким образом, мы забираем Клановую Катану с собой! А вы страдайте и оплакивайте утрату!
— А-а, опять злодея из себя строит.
— Дурная у паренька привычка.
— А ведь на самом деле он хороший человек.