— Её нужно научить постоянно сдерживать лень. Если во время тренировок она поддастся апатии, то просто вывезите её на корабль в открытое море и дайте поймать удочкой, например, Квартет. Должно помочь.
— О! Прекрасная мысль, Герой Щита! Похоже, ты хорошо разбираешься в апатии Героя Охоты!
— Неужели меня было настолько легко вылечить?
Ага. Мы примерно так же и спасли её от апатии в прошлый раз.
— Неужели Кидзуна в глубине души лентяйка?.. Как жаль, — протянула Грасс, наверняка глубоко расстроенная этой новостью.
— Не волнуйся, Герой Щита. Если апатия окончательно поработит Героя Охоты, я впитаю её и сделаю источником своей силы.
Ах да, он точно так же пытался поступить и со мной во время нашей первой встречи.
— Внутри меня она сможет предаваться лени до самой смерти. Только не своей, а моей… А драконы живут вечно.
Кидзуна будет питать Мадракона энергией, не старея? Вот это настоящий ад.
— Как после такого не волноваться?! — закричала Грасс.
— Ну уж нет, я научусь управлять апатией! — прониклась Кидзуна желанием бороться с ленью.
Хм. Быть поглощённой Мадраконом и кормить его… прямо сюжет для эроге. Что самое грустное, сама Кидзуна в таком случае стала бы ещё сильнее, так как освободилась бы от ограничений на битвы с людьми.
— Удачи.
— Да, удачи.
Мы с Мадраконом вяло поддержали её.
Получается очень тоскливый лозунг: лень Кидзуны спасёт мир! Мы все помрачнели, понимая, к чему пришли, и только Ларк как всегда не унывал.
— Ладно, я ещё собирался по пути поставить опыты с улучшением врождённых талантов… и Ларк для этого будет очень кстати. У нас как раз есть косатки, они мастера прокачки.
— О да!
Да хватит уже радоваться!
Я не понимаю Ларка, но предвидел, что он всё равно пойдёт с нами, поэтому ладно.
— Мир паренька Наофуми зовёт меня!
Ларк не прекращает меня озадачивать.
— Ладно, людей Кидзуны мы распределили… Что насчёт нас?
Рафталия, очевидно, идёт со мной. Силдина тоже рвётся домой, а Садина всегда идёт туда, где Рафталия. Фиро не участвует в собрании, потому что на дух не переносит Мадракона, но она явно не захочет оставаться здесь.
— Мы ещё не выдавили из Маруда всё, что ему известно. Пытки должны продолжаться, и его стоит этапировать в наш мир, чтобы не сбежал.
— Уа-а-а… Ицуки-сама…
Очевидно, что Ицуки как Герой Лука тоже вернётся, ну и Лисия вместе с ним.
Сэйн всегда там где я.
— Думая, наставница стиля непобедимых адаптаций останется, — продолжил Ицуки. — Кажется, она нашла общий язык с наставником Грасс-сан.
— Да, точно. Тем более…
Она не только сильна, но и отлично подойдёт для опытов Эснобарта по улучшению врождённых талантов. Чувствую, скоро бабулька и правда сравняется по силе с Героями.
А все остальные, видимо, на время вернутся в домашний мир. Тем более, мы уже соскучились по дому из-за затянувшейся вылазки.
Таким образом все основные силы уходят со мной, и остаётся лишь уповать на то, что этот мир не пострадает.
— Ладно, решено.
Определившись, кто именно отправится в мой мир, мы ещё несколько дней занимались своими делами.
Глава 1. Конвой
Мы коротали время до возвращения с помощью прокачки и тренировок.
В заветный день нам доставили Маруда, обездвиженного с помощью наклеенного на лицо ярлыка. Этого бывшего спутника Ицуки я про себя называю Доспехом.
Насколько мне известно, он мигом раскололся под пытками. Увы, он не сказал почти ничего, чего не знала Райно, зато мы убедились, что она говорила правду. На пытках также присутствовала Садина, самопровозглашённый мастер допроса и следствия.
Как бы там ни было, из ценного Доспех поведал только то, что среди друзей Ссуки есть бывшие члены Церкви Трёх Героев.
— Он уже раскололся, но ты пока не хочешь его казнить?
— Нет. Маруд перед казнью ещё должен многое рассказать у нас, иначе я не согласен.
Как мне рассказывали, Доспех всю жизнь перекладывал ответственность и при любых трудностях твердил одно и то же: “Меня спасут друзья! Почему они не меня не спасают! Должно быть, они предатели!”
В этом мире его заткнули лишь с помощью рабского ярлыка. Он теперь как цзянши. Вроде на Ёмоги тоже такой ярлык наклеивали.
— У-у! Гх?!
Доспех не мог ни говорить, ни двигаться, но отчаянно шевелил глазами, словно ища спасения. Мы это замечали, но игнорировали.
И всё же Маруд продолжал сопротивляться. Как это назвать — глупостью или непокорностью?
— Сдаётся мне, Маруд, те поборники справедливости, о которых ты говорил, не спасут тебя, — бросил Ицуки, пиная Доспеха.
Интересно, как такое поведение вяжется с образом самого Ицуки как столпа справедливости? Я полагал, что расширение кругозора заставит его задуматься над собственным поведением, но вместо этого оно лишь затягивает его на тёмную сторону.
— Уа-а-а…
— Наофуми-сама.
Рафталия и Лисия дружно посмотрели на меня, словно прося вмешаться.
Будто я виноват в том, что Ицуки так ведёт себя со своим старым спутником!
— Может, он встал на путь антигероя? Хорошо, если так.
— Даже поборник справедливости не может закрывать глаза на некоторые вещи. По крайней мере, я так считаю, — объяснил Ицуки.
— Ясно.
Я бы сказал, что его фирменная безжалостность никуда не делась… но думаю, дело в другом.
— В том числе я не могу закрывать глаза на своё молчание и попытки свалить ответственность на вас, Наофуми-сан.
Когда мы взяли Доспеха, Ицуки первым делом расспросил его о своей похищенной награде. Оказалось, бывшие спутники Героя Лука надеялись присвоить её себе. Его группа целиком состояла из предателей, которая пользовалась чувством справедливости Ицуки в личных целях. Стоит ли удивляться тому, что он не готов прощать Доспеха?
— Конечно, я много думаю о том, что называть справедливостью, а что нет, но одно могу сказать совершенно точно: Маруд, ты не имеешь к справедливости никакого отношения.
Доспех вновь попытался вырваться, словно возражая, но из-за боли у него ничего не получилось.
— Вот и сейчас… Ты не можешь справиться даже с такими слабыми оковами. Наофуми-сан на твоём месте сорвал бы ярлык зубами и накричал на меня. Это и есть разница в силе воли.
— Не надо меня приплетать.
— Ты заслужил это наказание тем, что с лёгкостью сдался под пытками, а потом просился обратно в наши ряды. Наши с тобой справедливости слишком разные. Твою я не приемлю.
— Это точно. Он так самонадеянно попросил простить его, что даже я удивилась, — прокомментировала Садина.
— Тошнит от таких людей, — отрезала Райно. — Они хотят быть союзниками победителей, а не справедливости.
Неужели Доспех и правда умолял взять его обратно?
В каком-то смысле он и правда сторонник справедливости, но той, которую исповедую перерожденцы — кто сильнее, тот и прав. Поэтому как только на горизонте появляется кто-то ещё круче, все эти борцы за справедливость немедленно встают на его сторону.
— Хотите называть меня бессердечным — пожалуйста. Милосердие — это больше черта Наофуми-сана.
— Ещё раз, хватит меня приплетать. Да и какое у меня милосердие?
Моё милосердие — это только подарок Атлы. Другого нет.
Почему теперь и Герой Лука начал говорить как Рен?
Тем временем Ицуки снова пнул Доспеха и повернулся ко мне.
— Вы считаете, что у вас нет милосердия? После того, как вы пощадили нас, сбившихся с пути Героев?
— От ваших смертей мне стало бы ещё хуже, поэтому я вправил вам мозги и взял под опеку.
— Можно и так сказать… Ладно, пока не хочу спорить.
— Давай-ка без туманных намёков.
— Нет-нет, я ни на что не намекаю. У каждого человека своё видение и свои объяснения.
У Ицуки хорошо получается задевать меня словами. Это, случайно, не проявление его врождённой меткости?
Я не хотел влезать в болото, поэтому не стал спорить.
— Это всего лишь сложившееся у меня впечатление.
— Да-да.
— Извините, время почти пришло, — сообщила нам Лисия с неловкостью на лице.
— Отлично.
— Эх… — Кидзуна покосилась на Ицуки и Доспеха. — Я, конечно, поражаюсь тому, что вы тут напоследок устроили, но всё равно признательна за помощь.
Надо же нам как-то отконвоировать преступника нашего мира.
— Ну что, леди Кидзуна, мы тоже уходим! — бодро крикнул Ларк, стоя рядом с Терис.
Даже сейчас в воздухе висит невысказанный вопрос: чего он увязался за нами? Конечно, с ним ещё идёт Терис, но это, наоборот, кажется настолько естественным, что даже Кидзуна и её друзья не удивляются. Видимо, задача Терис — присматривать за Ларком.