— Не скажу, что эти исследования мне по душе, но, возможно, наших врагов по-другому не победить.
После того, что Мелти увидела на волне, я не удивлён, что она так думает. У нас по счастливой случайности было подходящее оружие, но в противном случае мы бы ни за что не победили.
Кроме того, исследования Мамору так или иначе приведут к появлению Филориалов.
— Что же, всё понятно… Не думала, что Филориалы скрывают такую печальную тайну, — подытожила Мелти.
— Неужели ты так просто смиришься с этим, Мелти-тян? А ты, Руфт? — удивилась Рафталия.
— Что изменится, если я начну возмущаться? Наофуми ведь уже обо всём договорился, разве нет?
— Разве Мии-кун чем-то отличается от них? И с рафообразными похожая история, хоть они и появились иначе, — невозмутимо заявил Руфт.
Кстати говоря, в последнее время Руфт пользуется зверочеловеческой рафообразной формой, в которой звериного примерно столько же, сколько в Кил. Когда он переключается на получеловеческую форму, Рафталия начинает хмуриться. Думаю, причина в том, что он начинает напоминать ей отца. Иногда я даже задумываюсь, какую из форм Руфта Рафталия предпочитает.
— Да, конечно, ты ведь и сам жертва научных экспериментов. Зря я переживала насчёт твоей реакции.
— Здорово ведь получилось, — заявил Руфт, гордо демонстрируя свой облик.
Рафталия его проигнорировала.
— И кстати, — продолжила Мелти. — С учётом того, как сейчас выглядит деревня Наофуми, разве мы вообще вправе рассуждать об этичности?
— Ох… Это точно. Достаточно посмотреть на рафообразных, Руфта или Руфта. Наофуми-сама ещё заявлял, что хотел бы, чтобы и я стала как Руфт.
Видимо, Рафталии это и правда покоя не даёт.
— А-ха-ха... Значит, мы с тобой родственные души, — усмехнулся Мамору. — Рад, что мы с тобой на одной волне.
— Однако врагам об этом однозначно знать незачем, — заметила Мелти. — И от Наталии твои эксперименты лучше скрыть.
— Наверное… Хотя я больше всего боюсь, что моя помощь выйдет боком, после чего Мамору возненавидит нас и решит, что нашему союзу конец, — высказался я.
— Я просил вас о помощи с полным осознанием рисков. Даже если случится худшее, я на вас не обижусь… И о чём вообще речь, если Филория уже пришла в сознание? Этот вопрос можно больше не поднимать.
По ходу речи Мамору то и дело нервно смотрел на дверь. Его можно понять — Филория всё-таки его возлюбленная. Наверняка ему хочется всё бросить и побежать к ней сию же секунду.
— О, правда? — спросила Мелти.
— Да. Мы уже можем выпустить её из лаборатории.
Должен признать, я и сам не ожидал таких успехов.
— Она уже в сознании и разговаривает. Я уже успел рассказать ей о вас. Приходите к ней со мной, я хочу вас представить.
— Я, конечно, не против… Но если она растает при выходе из цистерны, то мы тут ни при чём.
— Зачем ты вообще предполагаешь такие ужасы, Наофуми? — удивилась Мелти.
— Даже если так случится, вина будет на мне, — заверил Мамору. — К тому же я делаю всё возможное, чтобы ничего такого не случилось, поэтому не волнуйтесь.
На этом заседание подошло к концу, и мы отправились в секретную лабораторию Мамору.
Мы спустились в подземелье замка Шильтрана. У самого конца лестницы нам помахала рукой Фитория — фамильяр Мамору и охранница входа в лабораторию.
Внешне она выглядит ещё моложе и ещё равнодушнее известной нам Фитории. Она чем-то напоминает робота — не проявляет никакой инициативы и умеет лишь выполнять приказы.
— Слушай, Наофуми. Это ведь… маленькая Фитория-сан? — Спросила Мелти.
— Возможно… Но я думаю, это всё-таки не та Фитория, которую мы знаем.
— Конечно, я и до этого не сомневалась в твоих словах, но по-настоящему поверила в них только увидев Фиторию.
— Ты лучше думай, что это Прото-Фитория.
— Просто потому что так круче звучит?
— Да нет… Она действительно чем-то отличается от нашей Фитории. Поэтому я думаю, что они всего лишь тёзки. К тому же Хорун говорила, что ещё продолжает над ней работать.
Возможно, у Фитории пока закончена только оболочка, а полноценную личность внутри неё вложат позже. Конечно, сейчас эта Фитория тоже похожа на нашу… но не совсем. Ей, как бы это сказать… недостаёт души. И это достаточно заметно, чтобы я делал выводы.
— Действительно, Наофуми-сама… Несмотря на всё сходство, это всё же не она. Теперь я действительно почувствовала, что вы говорили правду, — заявила Рафталия.
Тем временем мы вошли в лабораторию. Сироты уже закончили лечебные процедуры и отдыхали в замке, так что половина цистерн пустовала. В оставшихся плавали результаты ещё одного эксперимента Мамору — клоны Филории… будущие Филориалы.
Наконец, в самой последней цистерне мы увидели девочку. Она выглядела здоровее, чем в прошлый раз, и плавала с поднятой головой. У неё были длинные волосы и черты лица, напоминавшие одновременно Фиторию и Рэйн. Из спины торчали красные крылышки, но за это следовало благодарить гены Судзаку.
— О-о, пришли, наконец? — встретила нас Хорун, Герой Кнута этой эпохи.
Эта девушка, сама себя называвшая коварным алхимиком, вроде как далёкий предок алхимика Ратотиль, которая ухаживает за монстрами нашей деревни. Она в совершенстве освоила Звёздный Кнут и вовсю проводит различные научные эксперименты. Будучи союзницей Мамору, она принимала непосредственное участие во всех опытах этой лаборатории. Я предполагаю, что это не Мамору, а именно Хорун создала Филориалов и привила им нелюбовь к драконам. По её собственным словам, ей не нравится первенство драконов среди монстров. Рато, её наследница, тоже унаследовала это мнение.
— Раз вы здесь, то Филорию пора выпускать? По крайней мере, у меня всё готово.
— Спасибо, Хорун.
— Что насчёт Рэйн?
Действительно, Рэйн с нами не было, потому что она вовсю тренирует Сэйн.
— Она уже приходила и разговаривала с Филорией, но та почему-то разозлилась и прогнала её, — пояснила Хорун.
— Она что-то не к месту сказала?
Рэйн — это Герой Шитья из параллельного мира и предположительно предок Сэйн. Думаю, лучше всего её можно описать как чрезвычайно легкомысленную девушку. Её младшую сестру Филорию призвало в этот мир Героем Когтя. Рэйн искала её и в конце концов нашла здесь, заодно познакомившись с Мамору.
Она совершенно не умеет сдерживать себя, и однажды даже заявила мне, что “с тобой, наверное, и трахаться не больно”. Я ей этого ни за что не прощу.
В конце концов, мне есть что на это возразить! Я ведь могу при готовке резать продукты ножом!
“Но нож режет их своей собственной силой, а секс должен проходить по правилам безоружной атаки”, — всплыло в голове опровержение, но я тут же прогнал его.
Как бы там ни было, перлы Рэйн выдает регулярно. Вот и сейчас, наверное, сказала что-нибудь такое, что её собственная сестра не выдержала и выгнала её.
— Вначале разговор складывался хорошо. Но потом Филория её почему-то прогнала.
— Ага, понятно.
Интересно, как себя чувствует Рэйн после того, как сестра не разрешила ей поприсутствовать на таком важном и даже в чём-то торжественном мероприятии как выход из цистерны?
Вдруг я заметил в дверном проёме подглядывающую Сиан.
— Ой, сестрица Филория сейчас выйдет? — обратилась она к нам, окинув взглядом комнату.
— Скорее всего.
— А где Фоур?
— В деревне должен быть.
— Да? Почему?
— Нас сюда пригласили во время собрания, в котором Фоур не участвовал.
— Ясно.
Так вот, Сиан — это кошкодевочка-сирота и… судя по всему, далёкий предок хакукообразных — расы, к которой относится Фоур.
Тут вообще так, куда ни плюнь — всюду предки.
Сиан почему-то совсем не боится Фоура и охотно идёт с ним на контакт — совсем не так, как со мной и Мамору. Она даже пытается им командовать, словно старшая сестра.