В последующие месяцы NSDAP добудет большинство своих денег в форме пожертвований по 10 марок от своих рядовых членов. Однако к досаде Готтфрида Гранделя она никогда не получит достаточно денег, чтобы вернуть ему заём. Летом 1921 года Рудольф Гесс всё ещё должен будет говорить своей кузине Милли, что в то время как члены партии с чрезвычайно ограниченными средствами были щедры в пожертвованиях денег для NSDAP, партия совершенно потерпела неудачу в получении больших пожертвований. На некоторое время Гитлер сам часто должен был полагаться финансово и материально на добрую волю людей с ограниченными средствами, таких как Анна Швайер, его соседка, у которой была лавка овощей и фруктов на Тирштрассе, или как его сосед Отто Гар и его жена, Каролина, которые регулярно снабжали его яйцами.
После покупки Völkischer Beobachter Гитлер и Экарт определённо ходатайствовали о поддержке у состоятельных лиц. Однако в Мюнхене эти двое просто не смогли пойти далеко. По свидетельству Германна Эссера, Адольфа Дреслера, который вступил в NSDAP в 1921 году, и женщины, работавшей в штаб-квартире партии, NSDAP получала существенную финансовую поддержку в Южной Баварии в свои начальные годы только от небольшого числа лиц, главным образом от доктора, издателя, бизнесмена и зубного врача. Предположительно, врачом был Вильгельм Гутберлет, протестантский мигрант из северного Гессена; бизнесменом, похоже, был Готтфрид Грандель из Аугсбурга; издателем, почти определённо, был Юлиус Фридрих Леманн, в то время как зубным врачом был Фридрих Крон, прежде живший в Эльзасе и в Швейцарии, и переехавший в Южную Баварию только в 1917 году. Впоследствии, фройляйн Доэрнберг, о которой известно только то, что она была другом мюнхенского врача-женщины; балтийская баронесса, жившая в Мюнхене (наиболее вероятно, вдова Фридриха Вильгельма фон Зайдлиц, бывшего одним из членов Общества Туле, казнённых в последние дни существования Советской республики); и кузен Дитриха Экарта, живший за пределами Мюнхена, который тоже щедро давал деньги партии. Гитлер также должен был полагаться на добрую волю Йоханнеса Дингфельдера, врача, который был главным оратором в тот вечер, когда партия объявила свою платформу, и на господина Фолль, владельца магазина канцелярских принадлежностей в Мюнхене. Партия часто была настолько без средств, что господин Фолль ходил из дома в дом по своим друзьям и знакомым с просьбой о пожертвованиях, пока Гитлер ждал в квартире своего благодетеля до поздней ночи, надеясь, что Фолль вернётся с достаточным количеством денег для выпуска следующего номера газеты Völkischer Beobachter.
Так как в Мюнхене деньги было трудно достать, вскоре после приобретения Völkischer Beobachter Экарт и Гитлер снова отправились в Берлин. Будучи в столице Германии перед войной, Экарт имел там гораздо лучшие связи, чем в Мюнхене. В Берлине, в отличие от баварской столицы, он мог открывать двери в дома некоторых из богатых и могущественных. В последующие месяцы и годы он и Гитлер станут возвращаться в Берлин довольно часто для продолжения добывания таких денег, какие они не были способны получить в Мюнхене. Эти двое, похоже, были особенно успешны в этих стараниях со старшими лицами одной из ведущих ультранационалистических организаций Германии, Пангерманской Лигой. Более того, в 1923 году они получат крупное пожертвование от Рихарда Франка, берлинского торговца кофе.
Во время одного из своих первых визитов в Берлин Экарт представил Гитлера Хелене и Эдвину Бехштайн, владельцам производства пианино под тем же именем. Эти симпатизировавшие пангерманизму люди станут двумя наиболее лояльными сторонниками Гитлера в последующие годы. Это через них он получил свой первый доступ в общество верхнего класса. Каждый раз, как он будет ездить в Берлин, он станет навещать Бехштайнов в их элегантной вилле восемнадцатого века в районе Берлин-Митте. С ними, и с Хеленой в особенности, он разговаривал не только о политике. За чаем они станут разговаривать о своей общей любви к Вагнеру и о жизни в общем. Со временем Хелена начнёт обращаться с Гитлером скорее как с сыном, нежели как с политическим посетителем. В 1924 году она на самом деле скажет полиции: «Я хотела бы, чтобы Гитлер был моим сыном». Даже хотя политика редко была в центре их разговоров, Бехштайны снова и снова станут открывать свои «сундуки», чтобы дать деньги партии и Гитлеру лично.
По возвращении в Мюнхен Экарт продолжал знакомить Гитлера с людьми, которые как он полагал, будут иметь интерес для него. Однако в отличие от Берлина, те, кому Экарт представлял Гитлера в Мюнхене, были преобладающим образом из городских консервативных кругов людей искусства. Например, Экарт свёл вместе Гитлера и фотографа Хайнриха Хоффманна, который сделал ту фотографию на похоронах Айснера, на которой мог быть изображён Гитлер. Нельзя установить, познакомил ли Экарт Хоффмана и Гитлера уже ранее или же только в 1923 году. Как бы там ни было, в 1923 году двое начнут очень сближаться, настолько, что это в ателье Хоффманна Гитлер впервые встретил Еву Браун, свою любовницу и будущую жену, которая работала у Хоффманна. Одной из многих вещей, что были общими для этих двоих, было то, что каждый хотел служить хозяевам по обеим сторонам политического водораздела. Многие фотографии, на которых Хоффманн снял Айснера и других революционных вождей, составили книгу по названием «Год баварской революции в иллюстрациях» (Ein Jahr bayerische Revolution im Bilde), изданную в 1919 году тиражом 120 000 экземпляров.