Шойбнер-Рихтер не только представил Гитлера обществу Aufbau и русским эмигрантам; в марте 1921 года он также представил его человеку, который, намеренно или нет, будет способствовать подъёму Гитлера к национальной известности: генералу Эриху Людендорфу, самому могущественному военному начальнику Германии во второй половине Первой мировой войны.
Во время Германской революции 1918–1919 гг. Людендорф покинул Германию переодетым и как можно незаметнее переехал в Швецию, которая обеспечила ему безопасное убежище. Окончательно вернувшись, он был вовлечён в капповский путч. Летом 1920 года он присоединился к исходу правых экстремистов в Мюнхен, где жила его младшая сестра. Столица Баварии была и гостеприимна, и неприятна для него: баварский консервативный политический истэблишмент обеспечивал Людендорфу безопасное убежище таким же образом, как он принял других правых экстремистов с северной Германии, даже хотя тот же самый истэблишмент почитал заклятого врага Людендорфа — Руппрехта Баварского. Оказавшись в Баварии, он обратился к своему протеже Максу Эрвину фон Шойбнер-Рихтеру, который стал главным планировщиком его деятельности. Шойбнер-Рихтер также представил Людендорфа членам Aufbau, равно как и Гитлеру. Поскольку к 1921 году Шойбнер-Рихтер тесно работал и с Людендорфом, и с Гитлером, то это через него был заключён судьбоносный союз между прежде самым могущественным генералом Германии и Гитлером.
Это союз будет стимулироваться совместным пониманием того, что они нужны друг другу. Гитлеру требовался значительный националистический лидер с национальным статусом, который возьмёт его под своё крыло и поможет ему тоже стать национальным лидером. Людендорф между тем будет видеть в Гитлере энергичного молодого человека, который был выдающимся оратором и который будет способен обращаться к людям за пределами его собственной доступности.
Пока же, однако, образование этого альянса всё ещё было в будущем. В первой половине 1921 года, чтобы консолидировать и увеличить поддержку NSDAP в Мюнхене и южной Баварии, Гитлер ещё больше увеличил свои появления перед публикой. В своих речах он старался быть как можно более провокационным, пытаясь найти пределы того, что было допустимо законом делать и говорить, до такой степени, что 24 февраля 1921 года, через год после объявления Гитлером платформы партии в Хофбройхаус, Рудольф Гесс выразил своей матери удивление, что «Гитлер всё ещё не в тюрьме». В начале июля Гесс написал своей двоюродной сестре Милли, что Гитлер притворяется для политической выгоды, сопоставляя личность, которую видят люди во время речей Гитлера, с тем Гитлером, которого он знал в остальное время: «Тон Гитлера в его речах не каждому по вкусу. Однако он доводит массы до точки, где они слушают и приходят снова. Нужно приспосабливать инструменты к материалу и Г[итлер] может изменять манеру своей речи. Мне особенно нравится слушать, когда он говорит об искусстве». Ранее в тот год он уже говорил своей кузине, что «внешне грубый человек внутри мягкий, что очевидно проявляется в том, как нежно он обращается с детьми, и в его жалости к животным».
Весь тот шум, который произвёл Гитлер в 1920 и в начале 1921 года, а также приобретение газеты Völkischer Beobachter, окупились впечатляюще хорошо: членство в NSDAP увеличилось десятикратно между началом и концом 1920 года, и к середине 1921 года добавилась ещё тысяча, доведя количество членов NSDAP примерно до 3200 человек. С началом распространения партии по южной Баварии NSDAP медленно меняла своё лицо. Она всё ещё была преимущественно городской партией, но к концу 1920 года почти каждый четвёртый из её членов был не из Мюнхена. С распространением партии за пределы Мюнхена было небольшое увеличение членов из среднего класса. И было некоторое уменьшение в числе членов партии, которые были протестантами, из-за даже ещё меньшей доли протестантов в населении южной Баварии за пределами Мюнхена. Тем не менее, протестанты всё ещё оставались самой большой группой в NSDAP — более, чем один из трёх её членов был протестантом. И в своём представлении о себе NSDAP также оставалась партией, которая удовлетворяла требованиям рабочих. Как писал Рудольф Гесс своей двоюродной сестре Милли: «Более половины всех членов — это люди физического труда, что гораздо большая доля, чем во всех других немарксистских партиях. Будущее Германии в первую очередь зависит от того, сможем ли мы вернуть рабочего к национальному идеалу. В этом отношении я вижу наибольший успех в этом движении — вот почему я сражаюсь в их рядах».