Стратегия Гитлера создать свой публичный образ, не используя каких-либо фотографий, срабатывала хорошо до тех пор, пока он действовал исключительно в Мюнхене и его окрестностях. Хотя он планировал свои мероприятия до 1923 года и добивался своего стиля политики с помощью визуальных образов, он должен был полагаться на своих сторонников, что они расскажут своим друзьям и знакомым о зрелище его речей, и надеяться, что в следующий раз они тоже захотят испытать это. В самом деле, люди посещали его речи потому, что им был любопытен его голос более, чем его лицо. Такой подход позволил Гитлеру превратиться из господина Никто в местную знаменитость. Но этого было недостаточно для превращение его в баварского Муссолини. В течение лета 1923 года он неожиданно изменил свою точку зрения. Казалось, что он осознал, что если никто не знает, как он выглядит, то он не может быть символом, или, по крайней мере, лицом национальной революции, которую он полагал неминуемой. Потому он перешёл от одной крайности к другой, поручив Хайнриху Хоффманну сделать его фотографии и затем отпечатать тысячи почтовых открыток со своим изображением, в результате чего фотографии Гитлера появились по всему Мюнхену к осени 1923 года (см. фото 22 и 23).
Гитлер и его партия теперь старались изобразить Гитлера как молодое и энергичное лицо — будущее — стоящее рядом с генералом Людендорфом, который, как надеялись многие люди на радикальном правом фланге, возглавит национальную революцию. В течение следующих двадцати лет, до тех пор, когда Гитлер неожиданно восстановит в 1943 году Bilderverbot, Хоффманн и его товарищи пропагандисты станут тщательно режиссировать фотографирование и киносъемки Гитлера, что превратит его в икону. Результирующая иконография была столь мощной, что она доминирует над нашим образом Гитлера до настоящего времени.
Радикальная переработка Гитлером своего публичного образа в предвидении неминуемой национальной революции пошла гораздо дальше, чем отмена его предыдущего Bilderverbot. В попытке усилить свою позицию среди консерваторов в остальной части страны он решил опубликовать подборку своих речей в форме книги — сборника речей, вычищенных от отрицательных упоминаний Соединённых Штатов, что было нацелено на презентацию себя аудитории консервативных читателей. Гитлер также решил написать автобиографический очерк своей жизни, который предварит его речи в книге, чтобы убедить в том, что он был ожидаемым спасителем Германии. Написав девятистраничный набросок, он дал его для копирования и редактирования своему близкому товарищу Йозефу Штольцинг-Черни — журналисту австрийского происхождения и национал-социалисту, который также будет помогать Гитлеру в доведении до кондиции Mein Kampf.
Очерк — который образует первую опубликованную биографию Гитлера — рассказывает о жизни Адольфа Гитлера с его лет в Вене до 1923 года. Он повествует о том, как его жизненный опыт в качестве чернорабочего в Вене обеспечил его откровениями о природе политики и о том, как может быть спасена Германия. Он утверждал, что Гитлер полностью развил все свои основные идеи к тому времени, когда ему исполнилось двадцать лет. Поскольку книга была нацелена на консервативных читателей, она старалась продемонстрировать, как жизненный опыт Гитлера научил его тому, что рабочие и буржуазия нуждаются быть собранными вместе под одной крышей. Для него они все были рабочие: одни использовали свои руки, другие свою голову. Очерк также доказывает, что все немцы, как внутри, так и вне нынешних границ страны, должны быть собраны под одной крышей. Он прославляет идеализм и жертвенность немцев как антитезис деятельности «международного еврейского корыстолюбия». И в нём даётся обещание немцам, как фигурально, так и буквально, вернуть цвета довоенного Германского Рейха — черный, белый и красный: «Мы вернём немецкому народу старые цвета в новой форме».
Биографический очерк также рассказывает историю о том, как Гитлер был необычайно храбрым солдатом на Западном фронте и всё же в своих чувствах был олицетворением неизвестного солдата Германии. В согласии с тем, что Гитлер напишет в Mein Kampf, он представляет его время в Пазевалке в конце войны как момент, трансформировавший его в вождя, и рассказывает историю предполагаемой попытки его ареста красногвардейцами, а также его службу в качестве «офицера по образованию» в 1919 году. Далее, он ложно представляет Гитлера как одного из семи основателей NSDAP. Он завершается отчётом о росте движения между 1919 и 1923 годами, доказывая, что высвобождение для Германии было близко, поскольку Гитлер будет спасителем нации.