Превращение Гитлера в перебежчика далеко не было уникальным явлением. В действительности, всё это время Мюнхен был полон перебежчиков. Например, некоторые из прежних членов Красной Армии присоединились к Добровольческим корпусам.
Как только Гитлер вступил в комиссию, он начал переделывать своё прошлое в предшествующие полгода. Множеством искусных и не столь искусных способов он начал создавать свой фиктивный образ в русле той истории своего возникновения, которую он теперь желал рассказывать: что он всегда стоял в оппозиции к следовавшим друг за другом революционным режимам. Попытку Гитлера переписать историю своего соучастия в революционном Мюнхене следует рассматривать, как ранний знак его последующей способности постоянно заново изобретать свой образ, переписывая свое собственное прошлое. Например, он станет рассказывать одному из своих начальников, что после своего возвращения из Траунштайна (т. е. во время убийства Айснера) он искал работу вне армии. Другими словами, он подразумевал, что пытался найти возможность не служить революционному правительству. Однако поскольку похоже, что он не использовал время, предоставленное солдатам в его демобилизационной части для поисков другой работы, это представляется своекорыстной ложью, созданной для поддержки его заявления в послереволюционный период, что он никогда не был запятнан более радикальными воплощениями баварской революции.
Следует отметить, что стать перебежчиком было сравнительно легко для Гитлера, в отличие от тех, кто активно участвовал в сражениях на стороне Красной Армии. Даже хотя он занимал должность в мюнхенской Советской республике, он не был преданным приверженцем идеалов вождей того режима. Как симпатизировавший СДПГ и умеренным среди крайне левых, непохоже, что он выработал искреннюю симпатию к радикальным левым интернационалистам, что сделало его полезным кандидатом для службы в комиссии по расследованию и демобилизации своего полка.
Тогда как ранее в том году Гитлер был маленьким винтиком в машине социализма, теперь он был таковым в машине постреволюционной армии. Даже хотя правительство Баварии в теории снова было ответственно за состояние дел в Мюнхене, в реальности на месте делами заправляла армия, поскольку правительство Баварии не вернётся в Мюнхен еще в течение более трёх месяцев, оставаясь в Бамберге до 17 августа. Новые начальники Гитлера были офицерами нового армейского командования в Мюнхене, окружного командования 4-го военного округа (Reichswehr-Gruppenkommando 4), которое было учреждено 11 мая. Возглавляемому генералом Арнольдом фон Молем, ему было вверены все регулярные воинские части, расположенные в Баварии. В то время, как в течение лета сохранялось военное положение, окружное военное командование 4 в сущности имело исполнительную власть в Мюнхене.
Политические взгляды командования были резко антиреволюционными. Однако комиссия, в которой служил Гитлер, была нацелена скорее на тех, кто был связан с радикальными левыми, чем на умеренных левых, как показало свидетельство Гитлера на процессе Зайхса. Как утверждалось в заявлении об учреждении комиссии, «все офицеры, офицеры запаса и срочнослужащие, в отношении которых было доказано их членство в Красной Армии или принадлежность к спартаковцам, большевикам или к деятельности коммунистов, подлежат аресту». Следует добавить, что 10 мая полк Гитлера был возвращён в руки офицера, который менее всего был позитивно предрасположен — из прагматических причин либо по убеждению — по отношению к умеренным левым: полковника Фридриха Штаубвассер, который был командиром полка с конца декабря 1918 до февраля 1919 года. Штаубвассер поддерживал создание Народной Армии («Volksheer»), которая станет служить республике, возглавляемой правительством СДПГ. Вкратце, среди военных в Мюнхене после падения Советской республики явно всё ещё существовало место для умеренных социал-демократических идей.