Даже хотя Гитлер и его сотоварищи, таким образом, видели множество препятствий в поднятии морального духа южных баварцев, бывшие участники курсов Майра, которые оставались близки к нему — по крайней мере сама собой отобравшаяся группа — упорно пытались изменить распространённые тенденции. В их речах и письмах можно услышать эхо речей, произносившихся во время их курсов обучения. Например, один из них говорил о том, что Англия стоит на пути геополитического выживания Германии. Пропагандист говорил о том, как в течение столетия Германия поднялась до величия и была остановлена на своём пути только решением Англии стереть Германию с карты. Другие пропагандисты фокусировались в своих речах на «еврействе» и «большевизме», или на «условиях мира».
Речи, произносимые пропагандистами Майра, даже если они следовали определённым темам, всё ещё содержали эхо диссонанса, отражая многообразие лекторов и участников в пределах широкого антибольшевистского мировоззрения. В то время как Гитлер, похоже, уже многие годы отвергал «внутренний интернационализм», что было направлено равным образом против династической мультиэтничности, католицизма, капитализма, а также большевистских идей, другие среди пропагандистов Майра отрицали только коммунистическое воплощение интернационализма. Например, в конце августа лейтенант Кайзер, ветеран Добровольческого корпуса «Швабия», произнёс речь, в которой он призвал людей отвергать «Интернационал», но ни «космополитизм», ни создание «Лиги Наций». Кайзер говорил, что им следует отказаться и от красного, и от золотого (т. е. коммунистического и капиталистического) интернационалов. Он выражал мнение о том, что им следует быть «патриотичными [völkisch] и социальными» в своём мировоззрении, в то же время будучи «космополитичными» и стремиться основать «Лигу наций».
Многообразие солдат и гражданских лиц, к которым должны были обращаться вновь обученные пропагандисты Майра, делало задачу невозможной, как это стало очевидно в лагере для возвращавшихся военнопленных в конце августа 1919 года. 20 августа Гитлер и двадцать пять его товарищей пропагандистов проехали приблизительно тридцать миль к западу от Мюнхена. Их назначением был Лехфельд, где Гитлер тренировался с полком Листа в течение 10 дней в октябре 1914 года в начале войны до отправки на фронт. (см. фото 9) К лету 1919 года в Лехфельде был бывший лагерь военнопленных, который теперь использовался как лагерь для приёма немецких военнопленных, возвращавшихся домой. Гитлер и другие члены его команды должны были проводить «практическую тренировку в ораторском искусстве и агитации» в качестве упражнения или «испытательной службы» до 25 августа, таким образом, проверяя, насколько хороши они стали в качестве пропагандистов.
В последующих рассказах Гитлера и в нацистской пропаганде заявлялось, что пропаганда, выполнявшаяся Гитлером и его соратниками в Лехфельде и в других местах, была несравненным успехом. Например, он будет утверждать в Mein Kampf: «Таким образом, в ходе своих лекций я привёл сотни, возможно, даже тысячи к их народу и отечеству. Я „национализировал“ войска, и таким способом я был также способен помочь в усилении общей дисциплины». История, которую нацистские пропагандисты рассказывали об усердной работе Гитлера в Лехфельде, должна была поддерживать заявление о том, что он нашёл новый дом в армии, что его принимали там исключительно хорошо и что его политические идеи были теми же, что и у людей вокруг него.
В действительности командир лагеря в Лехфельде даже не доверил Гитлеру и его товарищам-пропагандистам обратиться к великому множеству солдат в его лагере. В течение всего лета в лагере пышно расцвели крайне левые идеи. Например, офицер, инспектировавший лагерь в середине июля, докладывал: «Моральный дух […] в лагере […] произвёл на меня очень скверное впечатление и заставил меня почувствовать, что сама его почва была заражена большевизмом и спартакизмом… [Солдаты там] смотрели на меня в моей форме рейхсвера так, что будто бы, прямо по пословице, эти взгляды убили бы меня, если бы могли».