Должно быть, это приводило в уныние того, кто выбрал Мюнхен своим убежищем, имея подданство Австро-Венгерской Империи, — австрийского немца, живущего среди немцев Баварии. Бело-голубые баварские флаги были вывешены повсюду для приветствия возвращающихся воинов, в то время как флагов Германии можно было видеть очень немного. Это свидетельствовало о том, что город всё ещё ставил свою баварскую идентичность выше германской, именно так, как это было, когда Гитлер столкнулся с этим и невзлюбил Мюнхен в зиму 1916–1917 гг. В умах многих людей «германский вопрос» — должны ли все территории с говорящим по-немецки населением действительно быть объединены и жить вместе под одной национальной крышей — всё ещё не был разрешён.
Когда Гитлер шёл по улицам Мюнхена, он встретился с таким вариантом социализма у власти, который, следуя логике его более поздних заявлений, он должен был бы ненавидеть ещё более, чем тот, с которым столкнулся в Берлине. Даже хотя у Баварии была и более умеренная политическая традиция, чем у Пруссии, революция в Берлине возглавлялась умеренными социал-демократами (SPD), в то время как в Мюнхене у руля были более радикальные отколовшиеся независимые социал-демократы (USPD) левого толка. Несмотря на гораздо меньшую опору в народе у радикальных левых, они действовали более решительно и, таким образом, преобладали в Баварии.
Невозможно понять, почему Бавария обеспечит Гитлеру сцену, с которой он начнёт свою политическую карьеру, без понимания особенностей баварской революции, которые поставили её в стороне от большей части остальной Германии. События конца 1918 и начала 1919 года разрушили структуру умеренной баварской традиции, создавая, таким образом, условия, при которых в конечном счёте мог возникнуть Гитлер в качестве национал-социалиста.
В отсутствие опытного вождя, вследствие недавней отставки их больного и слабого здоровьем долговременного председателя Георга фон Волльмара, и основываясь на вере в действенность постепенных реформ и заключения сделок с оппонентами, умеренные социал-демократы в Баварии просто не знали, как извлечь выгоду из неожиданного начала политического хаоса в ноябре 1918 года. В последние дни войны по всей Германии вспыхнули протесты, требовавшие демократизации и скорого окончания войны. Неумение «Баварских Королевских социал-демократов», как с насмешкой именовали умеренных, справиться с ситуацией стало очевидным во время массовой политической демонстрации, которая прошла солнечным днём 7 ноября на Терезиенвизе [ «луг Терезы»], месте проведения знаменитых мюнхенских ежегодных народных пивных фестивалей, «Октоберфест». Демонстрация была созвана скорее для того, чтобы потребовать немедленного мира, а также отречения кайзера Германии Вильгельма II, чем для начинания революции или для требований положить конец монархии как институту власти.
На демонстрации умеренные намного превосходили числом радикалов. И всё же когда мероприятие подходило к концу, у них не хватило решительных лидеров и они были захвачены врасплох, когда вождь независимых социал-демократов Курт Айснер уловил момент. Айснер и его сторонники устремились к военным казармам в Мюнхене, намереваясь пригласить солдат присоединиться к ним в немедленной революционной акции. Тем временем умеренные социал-демократы и большинство присутствовавших на демонстрации отправились домой поужинать и лечь спать.
Когда Айснер и его сторонники достигли военного городка, государственные учреждения Баварии не сумели отреагировать на революционную акцию, происходившую в тот момент в городе. Оглядываясь назад, сумма индивидуальных решений, принятых в ту ночь, вылилась в крах старого порядка. Однако реагировавшие на действия независимых социал-демократов намеревались совершить иное и осмысливали свои принятые в то время решения совсем иначе.
Люди реагировали на местные события часто вполне рационально, не видя, не говоря уже о понимании, картины большего масштаба, и поэтому не предвидя последствия своих действий. Например, организация без необходимости сопротивления действиям Айснера и его сторонников, которые не угрожали неминуемо благоденствию короля Баварии, выглядела бы нецелесообразной поздним вечером 7 ноября по простой причине. Ранее тем вечером король Людвиг III, вовсе без багажа, кроме коробки сигар, которую он нёс в своих руках, покинул город, веря в то, что он покидает Мюнхен просто на время, чтобы пережить бурю.