Осуждение.
Бесконечное, безграничное презрение. Сегодня целый город стал свидетелем признания, прозвучавшего из уст идиота, думавшего, что перехитрил судьбу. Только я тот ещё проныра, так просто не обманешь. Что ж, теперь осталось самое меньшее.
— Вы все идиоты! — заорал Гавиал, вскакивая. — Ваш господин мерзкий убийца! Он безжалостно умертвил целую семью госпожи Эранды! Она же здесь, верно? Скажи им!
— Её сегодня не будет, — вдруг вышла из общей толпы женщина с седыми волосами. — Но буду я, Гавиал. Помнишь меня?
— М… Мисс Миа?! — задрожал старик. — Но вы мертвы! Вы должны быть мертвы!!!
— Как видишь, реальность часто бывает разочаровывающей, — с улыбкой, несущей в себе ненависть, сказала неожиданная гостья. — Орфан поступил так, как велело его сердце. Он сохранил мне жизнь… И жизнь моей дочери. Не тебе его судить, растлитель детей!
— Н-нет… — упал на задницу Гавиал, схватившись за голову. Длинные ногти впились в черепушку до крови.
— Джон, — кивнул мне пепельноголовый. — Финальный штрих.
Ха, меня дважды просить не надо.
— Гавиал, ты же так много разглагольствовал на тему того, как Палач пожирает души, — хохотнул я, поднимаясь из-за стола и подходя к старику. Тот очухался, попятился, но упёрся в немую стену из множества людей. — Ты легко пошёл на столь жуткие вещи, не задаваясь ни единым вопросом морали… Что ж, я подарю тебе то, чего ты хотел для своего народа.
А вот теперь я улыбнулся так, как улыбаюсь только мразям, одним лишь своим существованием отравляющим мир. И Гавиал, как и все до него, как и все после него, посмотрел мне в глаза. В бездну, затягивающую в себя. Откуда нет возврата, куда не проникают ни свет, ни тьма. Вечное ничто, вечная пустота. И он узрел — страх, сковывающий не только тело, но и душу. Первобытный испуг, который охватывает грешников перед отправкой в Ад. Только к Гене ты не попадёшь, ублюдок.
— Ты будешь вечно страдать, испытывая не боль, но ужас, — прорычал я. — Твоя плоть не сгниёт в котле, о нет. Она просто исчезнет бессмысленной оболочкой. А вот душа…
С этими словами я приблизился, тыкнув пальцем в область сердца Гавиала.
— Душа способна испытывать боль далеко за пределами человеческого понимания. Особенно та, что принадлежит тебе, Гавиал.
Крик так и затих в горле, испустившем весь воздух. Тело старика сдулось, опало, словно потеряв начинку. Постепенно под слоями одежды осталась лишь сухая, как осенние листья, кожа. Лицо сохраняло своё выражение дольше всего, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. Это взгляд из бездны, пугающий простого человека, случайно увидевшего такую картину.
— Дорогие жители, — начал свою речь Орфан, едва я закончил. — Сегодняшний день был полон событий…
Я не стал слушать. Не видя дороги, я пробрался мимо расступившейся толпы, покинул трактир, вышел на главную дорогу. Внутри была выжженная пустыня, песок, то и дело трущийся о внутренности. Вот ведь чёрт. С каждым разом проделывать это становится всё труднее. Всё-таки я человек, а не Хранитель. Вот старый Палач мог проделать такое с целой толпой, не двинув и мускулом. А я… А что я?
Я просто Джон.
Дождь и не думал прекращаться. Дорога, проведшая меня через главную площадь, мимо ресторана Розалин, здания гильдии, наконец прекратилась. Впереди встала стена. Вот как, получается. Тупик. Я в тупике. Ну и ладно. Присядем, всё равно никакие болезни нам не грозят. Прислонившись к стене, я сполз по ней вниз и закрыл глаза.
Вот костюмчик жалко. Орфан явно потратил нехилые деньги на его приобретение, а тут я со своими посиделками в луже. Впрочем, водичка была тёплой. Это не отменяло того факта, что она была грязной, но всё же. А, постирают, не маленькие. Я сделал достаточно, чтобы заработать хотя бы на рубашку, штаны и красивые туфли. Плащ… Пепельноголовый подберёт.
— Вот ты где, — раздался голос где-то совсем близко. Голос был знакомый, а потому я не стал утруждать себя визуальной оценкой собеседника.
— Чего тебе, Эранда? — устало спросил я у женщины. — Твоя мать должна быть в трактире тётки Марты, вместе с Орфаном.