Косоговский упоминает о том, что на вооружении персидской армии имелся броненосец «Персеполис». Первоначально командиром был немецкий офицер, но в 1893–1894 гг. он уехал, сдав командование сертипу Ахмед-ага. С командиром немцем уехали и его подчиненные, остался только инструктор-машинист. Экипаж «Персеполиса» состоял из команды 80-ти матросов, 40 артиллеристов, на вооружении имелось 8 пушек. В военных целях броненосец не применялся, но персидское правительство нашло ему довольно оригинальное употребление, используя для взимания податей с островов в Персидском заливе[250]. В том случае, если остров был «защищен» песчаной отмелью, «Персеполис» прибегал к шрапнели, и непокорные жители мгновенно покорялись[251]. Военного флота на Каспийском море Персия, согласно Гюлисанскому договору 1813 г., не имела права содержать[252].
Комплектование регулярной пехоты — «пийаде» основывалось на территориальной системе. Хотя существовал шахский фирман, по которому в регулярную армию можно было брать 2 % населения[253], в действительности, наборы производились по провинциям, округам, городам и селениям совершенно произвольно, не сообразуясь с количеством населения. По этой причине тягость воинской повинности распределялась неравномерно, некоторые округа выставляли большее, другие — меньшее количество рекрутов, чем следовало бы при правильной разверстке, принимая во внимание количество вносимых податей[254]. Вся исполнительная часть по призыву новобранцев лежала на губернаторах округов. При объявлении призыва повсюду раздавались жалобы, так как судьба сарбаза — персидского солдата, как правило, была непривлекательна. Обычно община решала, кому идти на службу. При этом члены общины вскладчину платили вознаграждение рекруту или его семье. Эта плата — ханевари составляла от 3 до 20 туманов в год, средней величиной являлось обыкновенно 8-10 туманов[255]. Однако сарбаз не мог быть полностью уверен, что получит причитавшуюся ему сумму, так как община в большинстве случаев переставала платить. Хотя по закону срок воинской службы считался двенадцатилетним, фактически сарбаз нес службу пожизненно в случае, если ему не удавалось накопить денег на покупку увольнения у своего командира или найти себе замену[256]. В результате, в армейских рядах одновременно находились подростки и старики. Не подлежали призыву на службу представители маргинальных для Ирана конфессий — христиане и евреи, а также возделыватели казенных земель[257].