Не менее серьезным недостатком персидской армии необходимо признать разнородность и разнокалиберность вооружения. Так, например, на вооружении у сарбазов в это время находилось 8 тыс. ружей системы Шапсо, 30 тыс. нарезных, устаревшего образца, переделанных позднее по системе Шнайдер; 20 тыс. нарезных французских ружей системы Минье и 20 тыс. гладкоствольных ружей Бердана разного калибра. Меньшая часть сарбазских войск была вооружена новыми ружьями, у остальной части на сооружении были нарезные и гладкоствольные, кремневые и оснащенные ударным механизмом ружья старого образца[267]. Сарбазов не обучали владению оружием, в результате чего большинство ружей выходили из строя. Сарбазы не занимались огневой подготовкой, не разбирали и не собирали табельного оружия, не чистили его и не умели использовать. Стрельба, ввиду экономии и неумения пользоваться оружием, не производилась; о каких-либо маневрах не могло быть и речи, так как часто присутствовала всего лишь четверть наличного состава фоуджей, а иногда и меньше. Дисциплина в войсках была очень слабой и рядовые сарбазы, по мнению Н. П. Мамонтова, как правило, смотрели на своих командиров враждебно. На действительной службе войска скорее развращались, чем приобретали военные навыки, были очень распущены.
Финансовое управление армией фактически было подчинено произволу и беззаконию. Материальное обеспечение являлось одной из самых плачевных характеристик персидской армии. Выдача жалования представляла собой довольно сложный и бюрократически запутанный процесс. Военный министр с определенным числом чиновников вел ведомость денежных окладов каждого офицера с подчиненным ему полком. Выдававшиеся квитанции на получение жалования представлялись военным министром на утверждение шаху. Шах, в свою очередь, указывал, из какого источника следовало получить денежные суммы. Каждая из данных квитанций должна была быть снабжена печатями 14-ти высших сановников и представлена главному казначею, который старался погасить квитанции как можно позднее, чтобы получить проценты от казенных сумм, отдавая их в рост ростовщикам[268]. Только лишь за значительную взятку казначей своевременно мог выдать причитающуюся сумму военному ведомству. Эти взятки затем последовательно брались всеми чинами управления. Когда же остатки сумм доходили до полковых командиров, те, в свою очередь, деньги присваивали себе, а сарбазам выдавали продовольствие в виде овощей, реже пшеницы[269]. Таким образом, жалования, пайков и предметов обмундирования персидский солдат практически не получал вовсе, и был вынужден сам зарабатывать себе на пропитание, даже состоя на действительной службе[270]. Летом, как правило, 3/4 сарбазов, из числа призванных на действительную службу, находились в отпуске или самовольной отлучке для добывания себе средств к существованию. Они участвовали в полевых работах, мелкой торговле и т. д.[271] Заметим, что не только офицерство, но и нижние командные чины старались присвоить себе как можно больше тех средств, которые отпускались на армию. Сарбаза редко можно было встретить в полном обмундировании. По положению каждому солдату следовало выдавать ежегодно 2 комплекта верхней одежды из хлопчатобумажной материи и сукна, 2 пары сапог, каждые 2 года. При роспуске полка по домам, полагалось выдавать 6-месячное содержание на поправку хозяйства в деревне[272]. Однако на практике обмундирование выдавалось крайне редко, а содержание никогда. Обычная невыдача форменной одежды пополнялась собственной, притом подбираемой самим сарбазом. Довольно комично описывает полковник Косоговский выдержку из ordre du jour (распорядок дня) сарбазов по случаю приезда генерала Куропаткина в Иран в 1895 г.: «не надевать по трое и четверо штанов, а под мундиры — пестрые сардари (национальная одежда), длиннее мундиров…От каждой части наряжается по одному взводу из наиболее видных и чисто одетых. Носить короткое платье считается неприличным, поэтому мундир австрийского образца, да еще с пригонкой в талии между поясницей и лопатками, обнажая сзади грязное белье… возбуждает насмешки жителей и особенно духовенства. Чтобы уничтожить подобное неприличие, сарбазы сшивают фалды своих мундиров белыми суровыми нитками, а под мундиры поддевают разноцветные пестрые сардари»[273]. Между рядовыми чинами царили недоверие и разногласия. Когда солдаты отлучались из казарм, то надевали на себя все те вещи, которые у них имелись (как то: жилеты, фуфайки, куртки, 3–4 пары штанов и др.) из-за боязни того, что товарищ может украсть что-то и продать. Одетые в «изодранную фантастическую форму», в таком виде сарбазы вызывали издевки у местных жителей[274]. Принимая во внимание дискомфорт, испытываемый сарбазами, говорить о боеспособности, силе и мощи такого войска не было оснований.
267
270
Поездки но району в 1902 г. Генерального Штаба полковника Бендерева. Ашхабад, 1904. С. 251.
272
Персия и персидский вопрос Георга Кюрзона // Сборник материалов по Азии. Вып. 52. СПб., 1893. С. 138.
274