[375]. Домантович, современник описываемых событий, сообщает о местопребывании подопечных австрийской миссии: «Сарбазы были расположены в зданиях бывших караван-сараев, не приспособленных для стоянки войск, так как они состояли из множества малых, не имеющих сообщений одна с другой, комнат, в которых помещались на полу по 10–12 солдат. Никаких приспособлений к помещению воинской части, никаких необходимых принадлежностей вроде кроватей не было»[376]. В этих условиях пятая часть всего состава была больна. Сарбазам была дана однообразная форма австрийского покроя, но всего лишь по одной паре, которая надевалась лишь на время смотров и через семь месяцев пришла в полную негодность. При этом скандальный процесс поставки сукна по непомерно высоким ценам вызвал негодование у персидского правительства. Вне смотров солдаты представляли собой весьма печальный вид «оборванцев, не могущих сравниться даже с солдатами старых полков»[377]. Обучение производилось по австрийским уставам, но в то же время австрийцами была допущена ошибка в оставлении в руках персидских офицеров права награждения, производства в чины и вся хозяйственная часть[378]. Австрийцы в вопросе денежного довольствия выдавали только одно жалование, исключая продовольствие, что для местных условий было просчетом. Этим австрийцы полностью дискредитировали себя перед шахом и персидским правительством, показав свою неспособность в реорганизации части персидского войска. В итоге австрийские инструкторы после трех лет работы были вынуждены вернуться на родину. В Иране остались лишь майор Стодак и капитан Вагнер. В том же году в Иран прибыла новая австрийская военная миссия, укомплектованная в основном сержантским составом. Австрийские инструкторы на основе одного артиллерийского и семи пехотных батальонов сформировали по австрийскому образцу два пехотных батальона, батальон связи, инженерный батальон, артиллерийский батальон и музыкальную команду. Сделать больше австрийской миссии не удалось. Здесь же заметим, что организованный австрийцами т. н. «австрийский корпус» распался уже к 1892 г., что Дж. Керзон объясняет незнанием австрийцами национальных традиций и персидского языка[379]. Домантович, профессиональный русский офицер называет иные причины. Начать необходимо со строевого образования, которое затрагивало всю военную систему Персии. Строевое обучение пехоты за все время пребывания австрийской миссии, выразилось только в усвоении самых простых уставных построений колонн и развертывание их. Очень редко проводились рассыпные учения, которые замещались церемониальным маршем. Не проводилось прицельной стрельбы для пехоты, однако артиллерия, довольно хорошо подготовленная к стрельбе, была абсолютно неприспособленна к маневрированию. Дело строилось на одиночном обучении, в особенности, гимнастике, которое велось довольно неплохо[380]. Представитель русского посольства в Тегеране В. Жуковский давал этому положению вполне логичное объяснение. Например, инструкторам необходимо было обучить 300 человек, для чего производился учет солдат вместе с их начальствовавшим составом. На следующий день являлось только 150 человек. Инструкторы жаловались военному министру. Если военный министр обращал внимание на жалобу, то приказывал вывести снова 300 человек на учебный плац, однако это уже были совершенно новые лица, которых собирали на время учения с базара за 5-10 шай в день (10–20 копеек). При этом командиры тоже были другие, и австрийским инструкторам приходилось все обучение начинать сначала. Данная ситуация неоднократно повторялась, ввиду такого положения, инструкторы прекращали обращать внимание на обучение как таковое. Когда же шах требовал назначить смотр, и приходили изначально учтенные 300 солдат, то инструкторы были поставлены в смешное положение. Никакие оправдания австрийских офицеров на шаха не действовали, впечатление от смотра, как правило, было дурное, а в глазах шаха инструкторы выглядели «лгунами и неспособными»[381]. Таким образом, дисциплины почти не существовало, в этом отношении эти солдаты были гораздо ниже старых солдат, имевших оправдание в несвоевременной выдаче содержания, подвергавшей их большим лишениям, а, следовательно, и затруднениям при отбывании службы. Следует добавить, что инструкторы австрийской миссии не пользовались уважением и доверием не только населения, но и шаха. По мнению Домантовича, «нелюбовь основана на полнейшей неспособности вести дела»[382]. Австрийские офицеры, хотя были отличными исполнителями, но бедные и большей частью не имели возможности на продвижение по службе и удачную карьеру у себя в Австрии. По этой причине единственная удачная возможность для них — остаться в Персии, не заботясь о том, какую роль им придется играть. Таким образом, положение австрийской миссии далеко не оправдывало своего назначения, и вскоре дела миссии были преданы забвению.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1060, л. 62.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1060, л. 125.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1060, л. 125 об.
вернуться
Розенблюм И. Р. Персидская армия. С кратким историческим очерком развития вооруженных сил Персии с XIX в. Тегеран, 1922. С. 7.
вернуться
Curzon G. Persia and the Persian Questoin, Vol. 1. L., 1892. P. 588.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1060, л. 128.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1067, л. 53.
вернуться
АВПРИ, ф. 194, оп. 528/а, д. 1060, л. 128 об.