В 1909 г. националистические круги персидского правительства выразили желание сформировать жандармерию, при этом пригласить иностранных инструкторов из второстепенного государства, не прибегая к содействию России и Великобритании[401]. Показателен случай, когда итальянский посланник обратился к русскому посланнику в Тегеране Поклевскому-Козеллу с просьбой по следующему поводу. На службе шахского правительства состоял отставной капитан итальянских войск Малета. Ввиду того, что персидское правительство не располагало деньгами для уплаты жалования, Малета находился в затруднительном положении. Итальянский посланник имел намерение уговорить персидское правительство поручить Малете формирование жандармерии и дать ему средства для приглашения других отставных чинов итальянской жандармерии. Сам Малета до поступления на персидскую службу служил в египетской жандармерии с момента ее организации[402]. Но проект формирования персидской жандармерии итальянцами представлялся нежелательным для русских интересов и был отклонен. Так как это могло послужить прецедентом для других держав и повлечь за собой вмешательство иных правительств, кроме русского и британского. Заметим, что такие предложения исходили и от Германии, но, под нажимом России, также были отклонены[403]. Интересно, что Персия, пользуясь противоречиями между государствами, в собственных интересах брала крупные займы на достаточно выгодных условиях. Например, пятимиллионный заем в России был получен с условием, что для организации вооруженных сил Персии представители других государств могут быть приглашены только с предварительного согласия русского правительства[404].
В итоге, в 1911 г., по предложению персидского кабинета министров, была приглашена шведская военная миссия, во главе с генералом Яльмарсоном, приступившая к организации корпуса жандармерии по шведским уставам[405]. Российское правительство не имело возражений против приглашения шведских офицеров, но предпочло, чтобы район деятельности жандармерии был ограничен югом Персии, тогда как деятельность казачьей бригады сосредоточивалась на севере. Заметим, что на момент приглашения отряда инструкторов, русско-английское соглашение уже существовало, и намерение персидского правительства, твердо решившего создать жандармерию для всей империи, без различия юга и севера, тогда не возбудило никаких сомнений. Равным образом соседние державы, озабоченные интересами своей торговли восстановлением порядка и общественного спокойствия, отнеслись благосклонно к приглашению шведских офицеров для указанной цели. К Швеции обратились потому, что персидское правительство, не желало задевать интересы противоборствующих держав. Приглашение шведских офицеров, вероятно, последовало не без внушения Германии, стремившейся вовлечь Швецию в сферу своего политического влияния. Персия воспользовалась положением, согласно одной из статей соглашения 1907 г., основанием которой являлось сохранение независимости и неприкосновенности Персии[406].
Формирование жандармерии началось удачно и в 1914 г. она насчитывала около 6 тыс. человек. Комплектование производилось за счет добровольцев, которые при поступлении подписывали контракт на три года, с возможностью продления. Но увольнение со службы всецело находилось в зависимости и на усмотрении начальствовавших лиц. Таким образом, военная служба добровольцев принимала пожизненный характер. Ввиду успешности функционирования жандармерии, персидским правительством было решено увеличить ее состав до 15 тыс. человек[407]. Однако под нажимом России дальнейшее формирование жандармерии прекратилось, так как это повлекло бы за собой вмешательство Швеции во внешнюю и внутреннюю политику Ирана. Отношения между казачьей бригадой и шведской жандармерией, как двух реальных военных сил, оставались довольно сложными[408]. По предложению русского посланника в Тегеране И. Я. Коростовца, урегулирование споров путем территориального размежевания, предоставив казачьей бригаде северную часть Персии и уступив нейтральную и южную зоны шведской жандармерии, не находило поддержки ни со стороны командира бригады князя Вадбольского, ни со стороны полковника Яльмарсона[409]. Однако доводы обеих сторон были надуманными. Вот как их сформулировал русский посол в Тегеране И. Я. Коростовец: «Шведы и русские не могут ужиться и не чувствуют товарищеской симпатии благодаря историческому прошлому. Шведы будто бы до сих пор не примирились с фактом отторжения Ингерманландии и затем Финляндии, и не забыли войн императора Петра I с королем Швеции Карлом XII»[410]. Истинная же причина нежелания сотрудничать заключалась в стремлении каждого военного подразделения быть фактически единоличным хозяином в подконтрольной им военной силе, как гаранту в какой-то степени стабильного функционирования политической власти. Руководствуясь этим основанием, ожидать единодушия и согласованности не приходилось. Причина разногласий заключалась в различии изначально возложенных задач и обязанностей казачьей бригады и жандармерии. С начала своего основания казачья бригада предназначалась для формирования лейб-гвардии шаха, тогда как обязанностью жандармерии было поддержание порядка и общественной безопасности во всех частях страны. Это обстоятельство обусловило тот факт, что военная сила жандармерии являлась противовесом казачьей бригаде и могла подорвать ее значение.
406
Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств 1978–1917. Серия III, 1914–1917. М.; Л., 1931. С. 524–525.