В такой обстановке власть шаха в Тегеране поддерживается исключительно казачьей бригадой, тем сомнительнее стало положение русского полковника в роли не только инструктора, а полновластного начальника войска слабого шаха, находящегося в открытой борьбе с меджлисом и народом.
Естественно, появляется вопрос. При данных обстоятельствах, не на ложном ли пути стоит русский полковник и не отразятся ли вредно на интересах России та роль, которую он принял на себя еще при старом режиме, при совершенно иной обстановке, когда эта роль была в согласии с интересами России или не могла вызвать вредных для русских интересов осложнений. Подобный вопрос тем тревожнее и важнее, что эту роль русский полковник продолжает выполнять с прогрессирующим успехом, видимо, считая ее в полном соответствии с русскими интересами.
Как офицер российской императорской армии, русский полковник должен воспитывать персидскую бригаду в непоколебимой преданности законному верховному повелителю Персии, иначе действовать в иностранной армии русский инструктор не может. Не переставая быть русским офицеров. В интересах ли России, чтобы русский полковник был начальником «преторианцев» шаха, который находится в борьбе с парламентом? При этом русский полковник по приказу шаха направляет бригаду для подавления вооруженной силой революции и уничтожает меджлис? Тем самым, навлекая на себя, а, следовательно, на Россию, негодование и злобу той части персидского населения, которая восстала против деспотизма шаха и произвола его правительства, и которая составляет подавляющее большинство населения.
Также сопровождая шаха в его поездках, вполне возможны террористические акты и покушения на шаха, при которых русский полковник и другие русские офицеры вполне могут пострадать, что может иметь осложнения между Персией и Россией.
Казалось бы, в настоящее время в наших отношениях с Персией мы не руководствуемся уже идеями «Священного союза» 1815 г., поставившего себе целью вмешательство во внутренние дела иностранных государств с целью насильственного подавления всех националистических и революционных движений.
Казалось бы, что, решив избегать даже тени вооруженного вмешательства во внутренние дела Персии и совершенно отказываясь от вооруженного воздействия на исход борьбы между шахом и меджлисом, мы должны твердо, честно и, не прибегая ни к каким ухищрениям, следовать такому решению помня, что в интересах России сохранить дружеские отношения с законным правительством Персии. Таким законным правительством в Персии может оставаться шах, но, вероятно, что шах и меджлис вместе, а может быть и один меджлис с выборным главою государства. Следовательно, Россия не должна воздействовать на внутренние дела Персии не только собственной вооруженной силой, но и персидской вооруженной силой, поставленной под команду русских офицеров, и потому представляющей в сущности лишь замаскированную русскую военную силу.
Казачья бригада уже не должна быть единственным орудием и опорой русской политики в Персии, так как сама власть шаха поколеблена, и на восстановление ее в полной мере рассчитывать нельзя. Русская политика в Персии уже не может не считаться серьезно с властью меджлиса, между тем это приведет к конфликту русских офицеров в качестве инструкторов казачьей бригады с меджлисом, надолго испортив наши отношения с будущей конституционной Персией и тем навредит нашим действительным интересам в этой стране.
Войдя в соглашение с Англией, мы, казалось бы, ясно и точно определили, в чем заключаются наши действительные интересы в Персии, и наметили себе вполне реально осуществимые задачи русской политики в Персии:
— обеспечение уже затраченных на Персию русских денег;
— торговое завоевание всей северной половины Персии в качестве обширного рынка сбыта прогрессирующей русской промышленности;
— экономическое завоевание той половины Персии для выгодного помещения русских капиталов разного рода промышленных и торговых предприятий;
— заключение прочного и основанного на обоюдных выгодах соглашения или союза с Персией против Турции, в борьбу с которой мы всегда можем быть вовлечены даже помимо нашего желания. Такое соглашение обеспечит Персию от постоянных покушений на ее территорию сильного западного соседа, и доставит нам во время войны с Турцией на Кавказском фронте все выгоды…Отвлечет от Закавказья немалое количество турецких вооруженных сил, а в мирное время поставит шиитскую Персию в противодействие идеям панисламизма, во главе которого охотно готов стать турецкий султан, узурпировав власть халифов;