«Старик» усмехнулся и повел рукой по воротам. Защитные фуин узнали хозяина и приняли приказ. Створки начали открываться.
— Для начала открою меньший секрет — резиденция построена с расчетом на вселение всех жителей деревни туда не просто так. Все очень просто — благодаря нашим фуин и силе, и мастерству Первого Хокаге, нам удалось сделать ее величайшим Усилителем и накопителем, понимаете о чем я?
— Колоссально… — выдавил из себя чунин, проходя вслед за Тоширо в какую-то освещенную лабораторию с минимумом персонала. — Если там соберутся все Узумаки разом и начнут палить в неприятеля техниками…
— То взять резиденцию можно будет лишь истощением, — подхватил Тоширо. — Сенсома-кун, мне очень нравится то, как легко ты понимаешь и принимаешь такие вещи. Ты умен. У меня нет больше внучек, но что насчет племянницы?
— Вы еще умудряетесь шутить, говоря о таком, — юноша улыбнулся. — Но если резиденцию брать истощением, то это займет время. Очень много времени — помощь из Конохи сможет прибежать сюда и обратно, причем несколько раз.
— Именно, — щелкнул пальцами Узумаки, ведя гостя узкими коридорами. — Но мой предшественник — Ашина-сама, хотел сделать эту крепость еще более неприступной. Такой, чтобы даже один единственный Узумаки мог защититься от целой армии, находясь там. И он придумал использовать нашу с Сенджу реликвию. Величайшее сокровище этого мира.
Заведя Сенсому в непонятный тупик, Тоширо активировал какие-то совершенно незнакомые перерожденному фуин, которые внезапно превратили тупик в комнату, с большим толстым окном в конце. Окном, выходящим на небольшую комнату, полностью залепленную печатями, впитывающими чакру. Их было много, очень много, что поразило чунина, так как все они были активны.
Ничто в мире не должно было давать такого количества чакры, чтобы было активно все множество высасывающих печатей, сделанных самими Узумаки.
В центре комнаты находилась… кровать. Нет, скорее — ложе. И на нем, одетый в погребальные одежды из лучших материалов, лежал древний высохший труп. Столь древний и столь высохший, что Сенсоме показалось, будто это макет. Он знал предел человеческого тела. Тот самый предел, при прохождении которого труп человека разрушается, становясь просто… ничем. Бальзамирование позволяет преодолеть этот недуг, но этот странный труп явно не был забальзамирован.
— Чей он, — хрипло спросил Сенсома, не понимая, почему один вид этого древнего высохшего трупа так давит на него.
Ощущение, будто он оказался перед чем-то совершенно Богоподобным…
— Рикудо Сеннина.
Сердце пропускает удар. Томура смотрит на Узукаге, точно так же придавленного физически ощущаемой силой, исходящей от мертвого тела, но видит, что тот серьезен. Он не шутит, и даже не обманывает. Он даже не ошибается — перед ними сейчас лежит труп того самого…
— Мудрец Шести Путей? — переспрашивает Сенсома, вновь поворачиваясь к стеклу.
Величайший человек из всех, когда-либо существовавших, и первый шиноби в мире почти ничем не отличался от обычных людей. Лишь два непонятных нароста на голове, в форме каких-то рогов, делали его мертвое тело необычным, по сравнению с другими. И рост. Рикудо Сеннин при жизни был высоким и худым. Чуть выше самого высокого человека, когда-либо встреченного Сенсомой. Пятипалые длинные руки, широкая грудь. И нечеловеческая сила, исходящая от него.
— Но… зачем? — не мог понять Сенсома.
— Реликвия или нет, но чакра от него исходит огромная и мощная даже после смерти, — голос Тоширо был сух и мрачен. — Мне самому это не очень нравится, но это — величайшее творение нашего народа. И последняя могила Мудреца Шести Путей. Да простит нас Ками. Он испускает даже не чакру, а… энергию. Духовную, телесную, природную и… еще одну. Мы назвали ее небесной. Преобразователи мощны, но даже их сил не хватает, чтобы перерабатывать все. КПД мало… было бы мало, если бы не самый лучший усилитель для фуиндзюцу.
— Жизнь? — перерожденный знал ответ. — Это должна быть особая жизнь. Кто жертва? И каков цикл?
— Жертвой являюсь я, — улыбнулся Узукаге, разводя руками. — А цикл — остаток моей жизни.
Сенсома посмотрел на этого человека. На учителя. На шиноби. На жертву. Узумаки были чудотворцами, хранителями секретов и знаний, но это…
Это было чем-то большим.
— Ваши волосы оттого и белы, — догадался юноша. — Даже у самых старых Узумаки они всегда остаются красными. Темнеют, выцветают, но остаются.