— Юки вполне может пожить в особняке, — вновь вмешался Сенсома. — Он большой, так что места ей хватит, да и Конохе убыли это не принесет. Ну, а еще — там всегда буду я, так что… ну, это… если что — я смогу ее защитить.
— Пожалуй, я воспользуюсь предложением Озина и поживу в его доме, — отмахнулась от обоих предложений Юки. — Могу идти, Хокаге?
— Завтра жду вас у себя к шести — решим самое главное из неглавного, — ответил Хирузен. — А на сегодня — свободны.
Девушка довольно улыбнулась, взглянула на ключи, брошенные ей братом, и, хмыкнув, неспешно прошла к двери. Поравнявшись с Сенсомой (который оказался чуть позади), она насмешливо потрясла перед его лицом брелком с адресом, прицепленном к ключам.
— Провожать не надо.
И удалилась, неспешно, будто наслаждаясь легким замешательством Математика Боя — такого невозмутимого, бесстрашного и сильного.
Хирузен с удовольствием переводил взгляд с ее спины, на скривившегося Сенсому и обратно. Он еще никогда не видел, чтобы с его другом детства хоть кто-нибудь общался в подобном тоне. И чтобы это прощалось — вот, что самое удивительное! И на лице шиноби, сравнимого, по силам, с Мадарой, читалось, что он все и сам понимает. Понимает, но поделать с собой ничего не может.
— Чертовка! — с чувством ругнулся Сенсома, когда перестал чувствовать ее чакру. — Ну чертовка же!
— Всю дорогу так? — невинно поинтересовался Хирузен.
— Только последние сутки, — буркнул перерожденный. — До этого еще уважала, присматривалась и капельку опасалась. Сейчас — все! Творит, что хочет. Женщины…
— Женщины, — участливо кивнул Сарутоби.
Побарабанил пальцами по столу, пряча взгляд от друга, а потом не выдержал — взорвался смехом:
— Ты влюбился в нее, как сопливый генин! Ха-ха-ха! Математик Боя! Ха-ха! Да у тебя морда, как у голодной собаки!
Сенсома внимал радости друга с преувеличенно недовольным выражением лица, что делало смех Хокаге только громче. Впрочем, веселье Хирузена Сенсому никак не трогало. Да его вообще, если разобраться, мало что трогало по жизни — только сражения, да тренировки. Ну и по мелочи, конечно. А теперь вот…
— Аргх! — перерожденный вскочил, взлохматил себе волосы. — Не поверишь — уже о смысле жизни начинаю задумываться!
Смех Хокаге перешел на новый уровень.
— А она все ходит кругами вокруг меня — будто к жертве присматривается! Хотя какая я ей жертва — я уже готовое блюдо!
Сенсома отвернулся от упавшего под свой «командирский» стол кульком веселья Хирузена.
— И самое главное! — в сердцах выкрикнул Сенсома, ничуть, впрочем, не переигрывая. — Я уже серьезно задумываюсь о том, чтобы оставить сражения, ради нее!
— Тогда женись.
Сенсома обернулся, удивленный мгновенному исчезновению смеха. Сарутоби сидел на кресле и преспокойно забивал в свою трубку табак. При этом выглядел он настолько собранно и официально, что даже опытный взгляд перерожденного не сказал бы ему, что только что этот молодой мужчина валялся под столом, помирая со смеху.
Хирузен поднял на друга глаза:
— А что? Вполне адекватное решение. Любишь — женись! Так все делают. К тому же — уровень рождаемости в Конохе нужно повышать. Хотя, конечно, я не особо верю в то, что ты смог бы бросить битвы, но сам факт того, что ты рассматриваешь этот вариант… Смешно. Смешно и удивительно, Сенсома. Друг мой, ты и правда влюбился.
— Мы знакомы всего пару дней, — вяло попытался поспорить Сенсома.
— А ты уже влюбился, — парировал Хокаге. — Это странно, конечно, но если учесть все, что я о тебе знаю — вполне логично. Рано или поздно ты бы попался в эту ловушку. Что уж там — даже я попался. И знаешь что? Ни секунды по-настоящему не жалел, что живу с Бивако.
— Но вы не женаты, — напомнил Сенсома.
— Она считает, что все как-то быстро, — пыхнул трубкой Хирузен. — Но годы идут, а я неумолим — думаю, через пару месяцев, мы сыграем свадьбу. Можно было бы совместить мою и твою…
— А с чего ты так уверен, что она согласиться и теперь? — усмехнулся Сенсома. — Сколько лет прошло…
— Она беременна, — прервал его Сарутоби.
Сенсома запнулся и посмотрел в глаза друга. Хирузен был счастлив. По-настоящему счастлив и горд тем, что он скоро станет отцом. Почему-то, в этот момент Сенсоме пришла в голову мысль о бесконечной непохожести Хирузена и Тобирамы. О совершенной разности.