— Как же силен ты стал, — невнятно пропел Хирузен, предвкушая спарринг на следующей неделе. — Как смел…
Если уж человек может одним своим давлением чакрой почти наносить физический вред самому Хокаге, то, может быть, в бою с ним не придется даже поддаваться?
Сенсома шел по Конохе в приподнятом настроении. Обычный будний день в Деревне Листа — людей на улице чуть меньше, чем будет вечером — сейчас большинство гражданских работают. Шиноби, впрочем, гуляли — с их ненормированным графиком это было просто. То тут, то там виднелись молодые парочки чунинов, бегали генины, получившие редкий выходной и сидели тертые-перетертые жизнью джонины.
Сенсому узнавали. Все. Кто-то приветственно кивал, кто-то склонял голову, отдавая дань уважения. Нередко дорогу преграждали целые стайки генинов, выпустившихся из Академии недавно, и кланялись бывшему директору. Были и те, кто звал присесть, закусить-выпить. Эти были из джонинов. Встречались юхеи — они тоже звали к себе. Изредка подбегали девушки — у Сенсомы (как-то так вышло) уже довольно долгое время существовал личный фан-клуб — жених-то из него ой какой видный.
Порой он даже заводил романчики с девушками из него. Редко, впрочем, и ненадолго.
И только подходя к дому Мито, Сенсома вдруг осознал. Тело уже двигалось на автомате, так что он не мог ничего изменить. Не мог спастись. Он постучал и сразу же после этого ойкнул.
Открывшая дверь Мито выглядела спокойной. Даже собранной. И Сенсому она явно ждала.
По отлично поставленному удару, прилетевшему ему прямо в лицо, он догадался, что Узумаки будет его ругать.
Мито удивила. Ее удар не только отправил Сенсому в полет, он еще и активировал сложное фуиндзюцу, начертанное прямо у входной двери. Даже опытный боец — Математик Боя, растерялся, когда оно сработало, высвобождая напитанную в него чакру и перенося хозяйку с «попутчиком» в заданное место. Сложнейшая громоздкая печать, способная использовать пространственно-временную технику.
С выходом на двадцать четвертом полигоне.
— Я же только с задания… — потянул перерожденный, развалившись на пыльной земле.
Развалился он специально, желая сыграть на жалости. Лежачих, как известно, не бьют. Впрочем, Мито о таком правиле, видимо, не слыхала, потому что пинок, которым она отправила тело Математика до ближайшего дерева, был на поражение.
— Знаешь, как Хаширама открыл исцеляющие свойства Мокутона? — спросила она, неспешно подходя. — Это было очень и очень давно, но уже тогда мы с ним были вместе. Нам было… лет по семнадцать, наверное. Он отправился на миссию. Она была важной. Очень-очень важной. Ее выполнение спасло бы жизни многим хорошим людям. А потому он, тогда еще молодой сын главы клана, а не Бог Шиноби, побежал ее выполнять.
Ее чакра дернулась, и у Сенсомы аж волосы дыбом встали — так остро он ощутил приближающуюся опасность! В этот раз поддаваться он не стал и, мгновенно сгруппировавшись, отпрыгнул как можно дальше. Во Врата входить не стал, хотя был соблазн. Это-то его и замедлило.
По ноге потекла кровь. Царапина — заживет за десяток секунд. Впрочем, если бы он задержался на миг, ногу бы проткнуло насквозь. А еще живот, руки и задницу. Задницу даже в четырех местах.
Из-под земли, на месте, где он только что лежал, торчали острые копья. Уникальное оружие-цепи клана Узумаки.
Женщина, одетая в привычное светло-красное кимоно, повела рукой, и из ее рукава выпал маленький бумажный журавлик. Оценивающе взглянув на него, она протянула оригами в сторону Сенсомы, и журавлик тут же сорвался с ее руки огненной стрелой!
— О том, что он ушел, узнали только под утро, — как ни в чем ни бывало продолжила свой рассказ Мито, когда Сенсома увернулся от атаки. — Конечно, Буцума-сама был зол. Он тут же послал отряд на поиски. Искали недолго — шумел Хаширама всю жизнь громко. Особенно когда дрался. Его зажали, ты не поверишь, Абураме. Они долго и вдумчиво отравляли его тело, ранили его кунаями и взрывами. Тот бой он в итоге не выиграл — хотя и проигравшим не вышел. Но он сделал его сильнее. Пытаясь выжить под атаками более опытных и, тогда еще, сильных шиноби, он «создал» технику регенерации. Мокутон — великий геном.