Очевидно, конечно, что в «сагах об исландцах» есть так называемые «художественно мертвые элементы», т. е. сведения, которые не только не способствуют развертыванию действия или характеристике персонажей, но и не имеют своим назначением придать саге правдоподобие. Они сообщаются просто потому, что они действительно осознавались как правда и поэтому входили в сагу как неотделимая часть ее содержания. В таком случае и встречающиеся в сагах сообщения о том, что то или иное осталось неизвестным, — это не художественный прием, а просто добросовестность в передаче правды. Когда в современных работах о сагах об исландцах излагается содержание той пли иной саги в виде конспекта, то все художественно мертвые элементы, конечно, опускаются и, следовательно, принимаются за нечто, не входящее в содержание саги, т. е. за элементы формы. Но человеку той эпохи, когда создавались саги об исландцах, наверно, показалось бы, что такого рода конспект просто смешон, что он выхолащивает сагу, лишает ее содержания.
Стиль саг об исландцах определялся как чистая, безусловная или абсолютная проза. Для него характерно прежде всего отсутствие каких бы то ни было украшений или фигур, даже эпитетов, не говоря уже о метафорах. Таким образом, для саг об исландцах характерна минимальная стилизация, или минимальное отклонение от того, как язык используется в живой речи. В этом прозаизме стиля саг об исландцах несомненно есть известное сходство с тем отказом от риторики и фигуральности, который с возникновением реалистического романа стал характерной чертой реалистической литературы вообще. Однако сходство это, конечно, чисто внешнее. Прозаизм реалистической литературы нового времени — одно из проявлений характерного для этой литературы стремления к жизненной правде, но вместе с тем он, конечно, и реакция против стилистической условности и приподнятости барочной литературы предшествующей эпохи. Таким образом, прозаизм стиля реалистической литературы нового времени — это художественная форма, осознанная на фоне формы, противоположной ей по своей сущности[23].
Прозаизм стиля саг об исландцах совершенно иного происхождения.
С одной стороны, прозаизм их стиля, конечно, следствие того, что, хотя эти саги не просто запись устной традиции, они несомненно в какой-то мере восходят к этой традиции. Не случайно все синтаксические и лексические особенности языка этих саг — такие как преобладание синтаксических структур, максимально простых по построению и элементарно между собой связанных, невыдержанность синтаксической связи, беспорядочное чередование прошедшего времени с историческим настоящим и прямой речи с косвенной, преобладание самых простых, элементарных слов и в то же время большая идиоматичность выражения, обилие стереотипных выражений, обилие указательных и личных местоимений и наречий времени и места, повторения одного и того же слова в том же предложении и т. д. — это особенности, характерные для естественной и живой речи вообще, и в частности для устного повествования. Правда, близость стиля саг об исландцах к живой речи толковали также как результат развития письменной традиции, и это парадоксальное толкование обосновывали тем, что в сагах, которые обычно считаются наиболее ранними, — как Сага о битве на хейди и Сага о названых братьях — стиль, характерный для саг об исландцах, еще не вполне сложился, тогда как свое лучшее выражение он находит в общепризнанно поздней Саге о Ньяле. Если саги об исландцах не дословная запись устной традиции, — а это признавали и сторонники теории свободной прозы, — то вполне возможно действительно, что приближение к стилю устного повествования — результат развития письменной литературы, и это отнюдь не противоречит тому, что письменные саги об исландцах имели своей основой устные саги. Но, впрочем, установить полное соответствие между степенью зрелости стиля саг и их датировками, по-видимому, все же не удается. Сага об Эгиле, например, считается одной из сравнительно ранних саг об исландцах. Однако никто никогда не отказывал ей в зрелости стиля.
23
О языковом стиле саг об исландцах см.: Springer О. The style of the Old Icelandic family sagas. — Journal of English and Germanic Philology, 1939, p. 107–128. О диалоге в сагах об исландцах см.: Netter L Die direkte Rede in den Isländersagas. Leipzig, 1935; Ludwig W. Untersuchungen über den Entwicklungsgang und die Funktion des Dialogs in der isländischen Saga. Halle, 1934; Jeffrey M. The discourse in seven Icelandic sagas: Droplaugarsona saga, Hrafnkels saga Freysgóða, Viga-Glúms saga, Gíslasaga, Fostbræðra saga, Hávarðar saga, Flóamanna saga. Menasha, 1934. О сравнении в сагах об исландцах см.: Schach P. The use of the simile in the Old Icelandic family sagas. — Scandinavian Studies, 1952, 24, №4, p. 149–156. О метафоре в сагах об исландцах см.: Müller M. Verhüllende Metaphorik in der Saga, ein Beitrag Kulturpsychologie Altislands. Würzburg-Aumühle, 1939. О порядке слов в сагах об исландцах см.: Rieger G. S. Die Spitzen-Stellung des finiten Verbs als Stilmittel des isländischen Sagaerzählers. — Arkiv för nordisk filologi, 1968, LXXXIII, S. 81–199; О ссылках на устную традицию в сагах об исландцах см.: Andersson Th. M. The textual evidence for an oral family saga.— Arkiv för nordisk filologi, 1966, LXXXI, p. 1–23. О стиле в отдельных сагах см.: Bouman A. C. Observations on syntax and style of some Icelandic sagas with special reference to the relation between Viga-Glums saga and Reykdoela saga. Reykjavik, 1956 (Studia Islandica, 15a). В основном — статистические подсчеты.