Расстановка политических сил в Англии в правление Марии, считал А.Дж. Диккенс, складывалась под влиянием тех перемен в стране, которые произошли вследствие Реформации. В Тайном совете при Марии существовали две группировки: католические эрастианцы во главе с лордом Пэджетом и католические клерикалы во главе с Гардинером. Первая группировка не позволила вернуть церкви ранее конфискованные у неё земли и не хотела возвращения духовных лиц в палату лордов в парламенте{136}.
В ноябре 1554 г. в качестве папского легата в Англию прибыл Реджинальд Поул, отпустивший англичанам грех схизмы. Парламент отменил всё антипапское законодательство, принятое с 1529 г., и были восстановлены законы против лоллардов. Четвертый парламент Марии (октябрь — декабрь 1555 г.) проявил оппозиционность, провалив попытку представить законопроект о конфискации доходов тех протестантов, которые бежали за рубеж{137}.
4 февраля 1555 г. начались сожжения за ересь с казни переводчика Библии Джона Роджерса. Джон Фокс, писавший о преследованиях английских протестантов по горячим следам на рубеже 1550–60-х гг., винил в этих преследованиях Гардинера, а затем, после смерти Гардинера в ноябре 1555 г., главным зачинщиком стал, как он считал, ещё один консервативный епископ — Боннер. Обсуждая этот вопрос, А.Дж. Диккенс отводил большую роль в организации сожжений Реджинальду Поулу, а не другим иерархам. Боннер, отмечал Диккенс, был епископом Лондонским, и через него проходило много дел, рассматривавшихся другими епископами, Тайным советом. В Лондоне Боннер был на глазах у двора и не мог дать послаблений в борьбе с протестантами. А.Дж. Диккенс считал, что источники позволяют утверждать, что инициатором жестоких преследований протестантов была Мария. На неё могли влиять испанцы-доминиканцы из её окружения, исповедовавшие её и связанные с инквизицией: Бартоломео Карранца, Хуан де Виллагарсия, Педро де Сото, обсервант Альфонсо-и-Кастро, но испанцы скрывали свою роль в религиозных преследованиях во время пребывания в Англии{138}.
Как считал А.Дж. Диккенс, наиболее полный список сожжённых, найденный среди бумаг государственного секретаря Уильяма Сесиля и впоследствии напечатанный английским церковным историком рубежа XVII–XVIII вв. Джоном Страйпом, включает 282 человека. Из них у Фокса упомянуты 275. Есть ещё несколько имен, упоминания о которых не встречаются у Фокса и в бумагах Сесиля. Сожжения концентрировались в юго-восточной Англии, что отражает и степень распространения здесь протестантизма, и то, что этот район власти специально контролировали. В Лондоне были сожжены 67 человек, в Миддлсексе — 11, Эссексе — 39, в Кенте — не менее 58, Суссексе — 23, Суффолке — 18, Норфолке — 14, Глостершире — 10, и меньшее количество в западных районах Англии, Уэльсе, а на северные графства приходится одно сожжение. Из числа сожжённых Фокс зафиксировал социальный статус 135 человек, в числе которых 5 епископов, 16 священников, 9 джентльменов и леди, 4 торговца, 26 ткачей и прядильщиков, 75 рабочих, занятых в сельском хозяйстве, а социальный статус остальных пострадавших неясен. Эти данные, по мнению А.Дж. Диккенса, не колеблют представление о том, что протестантизм был буржуазным движением, но в раннем протестантизме значительное количество его приверженцев происходило из высших и средних слоев английского общества. Характерной чертой группы пострадавших была высокая доля среди них женщин (более 50 по количеству) — главным образом бедные вдовы. Было много молодых людей — двадцатилетних и моложе. По материалам Фокса складывается впечатление, обнаруживаемое и по другим источникам, что протестантизм был привлекателен для подмастерьев и молодых ремесленников. Консервативные англиканские авторы утверждали, что две трети этих людей сожгли бы и в тех условиях, которые существовали в стране при Эдуарде VI, но А.Дж. Диккенс не соглашался с этим мнением: при Эдуарде VI сожгли только двоих религиозных экстремистов в течение шести лет. Из описаний взглядов сожженных не видно, чтобы их взгляды отличались бы от молитвенника 1552 г. или были радикальнее, чем взгляды Кранмера или Хупера{139}. При мышлении, характерном для XVI в., мало кто отрицал в принципе возможность уголовного наказания за неортодоксальные религиозные взгляды. Некоторые из сожжённых (например, Филпот, Роджерс) сами допускали сожжение анабаптистов, которых жгли и в последующее время при Елизавете. Но таких масштабных сожжений, как при Марии, в истории Англии больше не было. Многие католики без удовольствия узнавали о сожжениях. Светские власти без рвения исполняли распоряжения о таких казнях. Толпа, бывало, даже демонстрировала сочувствие жертвам, особенно, если они были местными жителями{140}.