Дж. Эйвлинг утверждает, что большинство состоятельных папистов, пэров и крупного джентри были освобождены от штрафов, обеспечив себе получение охранных писем, или прибегнув к помощи хороших юристов, так что основная масса уплачивавшихся за исповедание католицизма штрафов приходилась на среднее и мелкое джентри, крестьян. Если сначала государственная власть исходила из намерения устрашения католиков большими штрафами, к 1630-м гг. обращение с католиками свелось к тому, чтобы не разорять их непомерными платежами и фактически не требовать от них конформизма, но при этом получать доходы для казны{2487}.
По закону местные власти могли брать дополнительный штраф в один шиллинг с человека за отсутствие в церкви в воскресенье и важнейшие праздники (всего в году было 75 дней обязательного присутствия в церкви). Власти могли требовать подписания католиками обязательства о том, что они будут посещать церковь, с предварительным внесением определённой денежной суммы, и сумма конфисковывалась, если католик не исполнял обещание. С 1629 г. в случае необходимости парламентской субсидии католики облагались в двойном размере. Если бы законодательство соблюдалось в полном объёме, исповедание католицизма стало бы невозможным для всех, кроме небольшого количества безземельных и преследуемых беженцев, а на самом деле власти в Англии нашли способ сосуществования с католиками. Вместе с тем, в стране никогда не исчезали доносчики, досаждавшие тем обладавшим определенной материальной состоятельностью католикам, которые не были влиятельны в обществе, так что за исповедание католицизма приходилось терпеть финансовый ущерб. Протестанты считали, что в 1630-е гг., когда уплату штрафов рекузанты могли заранее обсудить с чиновниками казначейства, эти штрафы уже вряд ли кого из католического джентри разоряли больше, чем общие экономические трудности того времени, и протестантам представлялось, что штрафы были для католиков даже стимулом к совершенствованию ведения хозяйства. Нередко католики были активными огораживателями, вытеснявшими арендаторов. Как полагает Дж. Эйвлинг, католицизм в Англии сохранился во многом благодаря различным элементам компромисса католиков с установленной церковью (временный конформизм, эпизодические посещения англиканской церкви и т. п.), но сыграло свою роль и героическое прямолинейное поведение небольшого числа упорных рекузантов, хотя, по его мнению, в целом спасли английское католическое сообщество своей мимикрией «церковные паписты»{2488}.
Причины продолжавшихся в Англии в постреформационный период обращений в католицизм были разнообразными, считает Дж. Эйвлинг, как были разнообразны эти вновь обращенные люди. Среди католиков были те, кто исповедовал католицизм по упорной семейной традиции. Некоторые из протестантов избирали переход в католицизм формой протеста против чрезмерного давления родителей. В XVI в. среди части образованных валлийцев распространилась тяга к католицизму, так как в Англии они не могли конкурировать за получение приходов с образованными англичанами. Переходы в католицизм с XVI в. провоцировались также браками с католиками, влиянием родственников, опекунов, учителей, личными предпочтениями. При этом католики считали те или иные обстоятельства жизни, приводившие к обращению в католицизм, влиянием провидения. В католицизм приводили, бывало, панический страх оказаться в числе осуждённых на гибель, неуверенность в спасении — такие ищущие личности встречались с 1580-х гг. Постоянным явлением стали католики, вышедшие из пуритан, начиная с Роберта Парсонса. Встречались также различные мистики, комфортно чувствовавшиеся себя на католической, а не на англиканской службе, а также те, кто, по мнению протестантов, обращался в католицизм под влиянием различных суеверий. Но, как отмечает Дж. Эйвлинг, даже среди образованных протестантов в XVI–XVII вв. католические священники, католические реликвии и обряды обладали определённым магическим влиянием.
В 1590–1620 гг. по Англии прокатилась кампания поиска ведьм, и католические священники сыграли в это время заметную роль как экзорцисты. Местные католические святыни ещё и в XVIII в. оказывали влияние на воображение протестантов — они их посещали, и не только из любопытства, но и с верой. Возведение в сан католического священника рассматривалось и как средство от депрессии, от телесных недугов. Были поверья, что католические таинства способны совершать чудеса при их принятии. Вера в чудеса католиков заметно держалась до 1670-х гг., сохраняясь в дальнейшем в отдалённых районах страны. Некоторых протестантов привлекала в католицизме возможность устной исповеди — протестанты чувствовали её покаянное влияние. Некоторые обращенные были привлечены в католицизм той репутацией, которую католики имели как мастера аскетической или мистической молитвы. В течение долгого времени многие протестантские духовные писатели избирательно использовали католическую духовную литературу. Были католические духовные книги (например, произведения Роберта Парсонса), которые больше читались протестантами, чем католиками, что тоже частично способствовало обращению в католицизм. В целом представляется, как пишет Дж. Эйвлинг, что большинство англичан, обратившихся в католицизм, начиная с 1570-х гг., пришли к нему нерационально и неожиданно, разным путями, удивляя этим самих английских католиков. Апологеты английского католицизма до середины XIX в. представляли католицизм в стране как монолитное, неизменное сообщество, что было основой претензий английских католиков на их принадлежность к истинной вселенской католической церкви. Но Дж. Эйвлинг считает, что английский католицизм за период XVI–XIX вв. нельзя считать неизменным{2489}.