Через год я понял, что, несмотря на материальные трудности в семье, все же надо учиться. Вместе с Федором Ионовым, который только что окончил школу, решили поступать в МОПИ – Московский областной педагогический институт. Предпочтение там отдавали отнюдь не самбистам. Половина сборной команды СССР по гимнастике была воспитана здешней кафедрой. И хоть легкую атлетику я сдал, не хвастаясь, лучше многих, за гимнастику мне влепили «двойку» и не приняли.
Тогда Лев Борисович предложил нам с Ионовым поучиться в Высшей школе тренеров при ГЦОЛИФКе. Туда в основном принимали заслуженных, именитых спортсменов. Нас сначала не хотели даже допускать к экзаменам. Но Лев Борисович сумел убедить ректора ГЦОЛИФКа, и мы поступили.
Шел уже 1957 год. К этому времени мы оба были уже перворазрядниками. Турин помог нам устроиться тренерами в облсовет «Урожай». Вдвоем с Ионовым мы получали в Школе повышенную стипендию и после занятий тренировали в «Урожае» группы самбистов. В том году я выступил на чемпионате России и стал пятым. В следующем году – четвертым, в 1959 году – тоже четвертым. А в 1960 году – бронзовым призером российского чемпионата.
Закончив учебу в Высшей школе тренеров, я сразу же поступил на заочное отделение ГЦОЛИФКа и перешел работать в московский облспорткомитет. При нем тогда была самая крупная в Советском Союзе Школа высшего спортивного мастерства – около ста тренеров, пятнадцать видов спорта. Я работал старшим тренером Московской области. Помимо того, на общественных началах тренировал сборную команду России, сам выступал в соревнованиях и выполнял функции инструктора по спорту. В его ведении было три вида борьбы – классическая, вольная, самбо – да еще бокс и тяжелая атлетика. По пяти этим видам нужно было формировать сборные команды области, отправлять их на соревнования, отвечать за сборы, выезды, отчеты и прочее.
К тому же я был ответственным секретарем комитета самбо при Всероссийской федерации борьбы, поскольку федерация тогда была общая. В российском спорткомитете ежегодно приходилось проверять 300–400 «дел» на мастеров спорта, на тренеров, на судей республиканской категории. В то время, чтобы стать мастером спорта, нужно было одержать 15 побед над перворазрядниками, или пять – над мастерами, или сочетание того и другого. Один мастер спорта приравнивался к трем перворазрядникам. На проверку всей этой бухгалтерии уходила уйма времени.
Оглядываясь назад, я иногда сам себе удивляюсь: тренировал сборную России, боролся по двум видам, все соревнования судил, проводил семинары и сборы. Как я мог успевать все это? Только благодаря Льву Турину, который всем нам привил к самбо любовь и серьезное отношение. И стремление участвовать, участвовать, участвовать во всем. И всегда самбо пропагандировать. Между прочим, благодаря Турину и такому отношению к спорту я женился только в тридцать лет.
С милой девушкой познакомишься, какие-то симпатии начинаются. Телефонов тогда у нас не было. Ну, в тренировочные дни встречаться некогда, только в воскресенье – во столько-то, вот там-то. Договоришься, и вдруг в пятницу вечером Лев Борисович Турин объявляет: «Ребята, нас попросили поехать в район за 120 км с показательными выступлениями. Очень хорошо, что нам доверили». И начинаешь: «Лев Борисович, да у меня дела, и вообще…» – «Ну, Миша! Ну, если мы не будем пропагандировать самбо, то кто будет? Тем более, кроме вас, интересно показать технику никто не может!»
А мы с Федором Ионовым в паре всегда выступали. В то время самбо очень популярно было. Часто приглашали, с удовольствием смотрели. И конечно, приезжаешь куда-нибудь в район – ковра нет, зала нет, ничего нет. Хорошо, если на земле, а то и на асфальте мы все показывали или на полу на сцене. Все приемы! Всю технику! Причем это на таком фуроре шло! Как бросок дашь на полу, рукой – страховка, звук идет на весь Дом культуры.
Помню, однажды приехали в Волоколамск. Лютая зима, мороз градусов двадцать пять. Приехало нас человек двадцать. Гимнастика, акробатика, ну и мы с Ионовым – самбо. А сцена в Доме культуры дощатая. Доски гремят! Как бросок, так весь Дом культуры сотрясается. У нас концовка всегда была: передняя подножка, задняя, бросок через голову. И всегда я заканчивал «мельницей». И все в темпе, быстро. Лев Борисович объясняет: «Вот, когда противник здоровый напирает на вас, вы делаете такой прием, потом такой прием…» Я Федю Ионова на плечи выхватываю и со всей силы с высоты своего роста бросаю. Две доски с треском проламываются, Федя исчезает под сценой, только пояс его у меня в руках. Пыль столбом! Что там началось, это нужно было, конечно, видеть! Как он оттуда вылезает. Живой!