К его удивлению Сильвия действительно напоминала акрабумелу, но лишь наполовину. Её человеческая часть представляла собой покрытую липкой слизью и чешуёй змееподобную тушу. Лысая голова, со сморщенной как у сухофрукта кожей, идеально круглые белёсые глаза, лишённые даже намёка на зрачок, и язык больше напоминающий отвратительное щупальце, длинной более полуметра. Но самым значимым в её образе был рот. Отвратная круглая дыра, со множеством зубов разного размера.
Эта тварь чем-то напоминала миногу, да и её нижняя половина больше подошла бы какому-нибудь раку, чем скорпиону.
— Любимый? Почему ты так на меня смотришь?
Однако Саид был вынужден признать — голос Сильвии был полной противоположностью её внешности. И хотя чарующий эффект сошёл на нет, затмённый его истинными чувствами, голос миноги всё также заставлял трепетать часть его сознания.
Как бы ему этого не хотелось, акрабумелу не мог поднять руку на это создание. Она может и пыталась подчинить его своей воле, но откровенно говоря, Саид не мог назвать её своим врагом — ведь она не сделала по сути ничего плохого. Сильвия лишь хотела любви. И он понимал её как никто другой: он не был в праве её винить.
— Твои чары больше не властны надо мной. И нет нужды пытаться повторить свои действия заново: это всё равно не сработает. У меня уже есть любовь, и как бы ты не старалась, ты не сможешь занять её место в моём сердце. Я не люблю тебя, Сильвия.
Услышав столь жестокие, но вполне логичные и ожидаемые слова, минога заплакала. И хоть Саид и был прав, он не чувствовал себя менее виноватым от этого. Ведь он заставил полюбившую и выходившую его женщину плакать, а это вовсе не благородный поступок. Совсем не так он желал отплатить за своё спасение.
— Сильвия, послушай. Я не тот к кому ты должна привязываться. Ведь я для тебя никто: я первый встречный, кого ты не видела до сегодняшнего дня и…
Внезапный крик прервал его:
— Это не так! Ты пролежал в беспамятстве три дня. Изредка ты приходил в себя, просил попить, после чего бредил по несколько часов, прежде чем вновь отключиться. И в бреду ты рассказывал мне про себя. Про свою жизнь, про все печали и радости, а также… про свою кошку… Скажи, почему она лучше? Чем? Если из-за внешности, то это не проблема! В твоих глазах я могу стать, кем ты только пожелаешь! Акрабумелу, фелинкой, гарпией, человеком, кем угодно! Только скажи и я тут же спою, обманув твои глаза и чувства! Ну же!?
Саид не хотел отвечать на это, и будь его воля, он бы попытался как-то избежать разговора. Но когда девушка со слезами на глазах смотрит прямо на него… У него не было выбора.
— Сильвия, я благодарен тебе за спасение и отдых, но… Как я и сказал — у меня уже есть любимая. И мне неважно как выглядят или действуют другие, я люблю только её. Но это не значит, что я считаю тебя плохой. Сильвия, ты уникальна, а твой голос прекрасен. И когда-нибудь ты обязательно найдёшь свою собственную любовь. Но это буду точно не я.
Хоть это и было жестоко, но Сильвии в итоге пришлось смириться. Поговорив с ней ещё некоторое время, Саид спросил у миноги про камень, о котором ему сказала ведьма. И вот каков был ответ:
— Камень является ключом, который позволяет открыть покои на верхушке Башни. И помимо капли королевской крови, это единственный способ попасть в них. В эти пещеры он попал в незапамятные времена: маг воздвигнувший башню был предан королевским родом, убит и сброшен в подземную реку. Тогдашний король хотел обладать возможностью контролировать двери Башни единолично, и он не мог позволить магу создать больше ключей. Правда в том, что маг и не собирался этого делать — он был всецело предан королевскому роду.
Выслушав рассказ, Саид забрал камень и сердечно попрощавшись с Сильвией, которая вывела его из лабиринта пещер, отправился дальше. Он отдохнул, и собрал достаточно припасов в дорогу. Вскоре на горизонте покажется башня, и тогда решиться его судьба: он либо освободит Фелонию, либо погибнет пытаясь. Близился конец его приключений.
Акт третий
Уже на подходах к Башне Саид столкнулся с первым препятствием — песчаные духи. Король не побоялся использовать силу запретной магии и призвал существ, что не имеют формы. Сильнейшая буря бушивала у подножия Башни. Песчинки врезались в кожу акрабумелу, разрезали его плоть, и пробивали хитин. По всему его телу одна за одной стали появляться небольшие царапины. Совсем маленькие и незаметные, особенно для его натренированного организма. Но их было много, очень много, и с каждым мгновением появлялось всё больше. Саид истекал кровью, он шёл на ощупь, не имея возможности открыть глаза, а песчаные духи издевательски смеялись и шептали ему своими завывающими будто сам ветер голосами: