Я дал им пару моментов приготовится, и как только мой знакомый опять бросился на меня, снова размахивая новой, взамен потерянной в склепе, железкой (ничему жизнь человека не учит), развернулся и припустил от них ещё бодрее, чем Официант от меня в нашу с ним первую встречу. Парочка стрел, пролетевшие одна через голову, другая через грудь (а неплохо стреляют девчонки, совсем неплохо) придали ускорения. От жреца если что и прилетело, то явно мимо.
Решив не устраивать светлым увеселительную прогулку, я пробегал сквозь оградки и могильные плиты, петлял из стороны в сторону, делал вид что захожу в склепы, и вылетал с обратной стороны, в общем делал всё, чтобы сделать погоню как можно более весёлый. Для меня, конечно. Им было не очень весело.
При этом я не давал им растерять интерес к погоне. У одного надгробия я, слегка оторвавшись, остановился и оперившись на него грудью, положил голову на левую руку, и помахал им правой. А потом я послал им воздушный поцелуй. Уж не знаю, что им не понравилось, ведь я очень старался выглядеть сексуально, но в тот момент мне показалось, что за мной гонятся вампиры, настолько очевидным было их желание вцепиться мне в глотку.
На очередном перекрёстке я заметил зомби первого уровня. Упустить такую возможность я не мог. Взяв его под контроль, что оказалось не в пример легче, чем с Официантом, я, приобняв его за талию, стал танцевать вальс. Мы небыли хорошими танцорами, несмотря на то, обоим ничего уже не мешало, но мы очень старались. Правда две прошившие зомби насквозь стрелы, и буквально разорвавшая его на куски белая искорка (хорошо я успел отпрыгнуть) явно показали, что светлые оказались сложной публикой и угодить им не просто.
— Капюшон-то понятно, но, девочки, вы могли бы оценить. — дожидаться ответа я не стал.
Ещё через какое-то время я вновь немного оторвался и, взлетев на крышу очередного склепа сделал вид, что уселся над входом свесив ноги (благо материализовывать ничего для этого не пришлось). Когда же погоня приблизилась на критическое расстояние, я зажал нос (точнее, то место где он должен быть) и откинулся назад, изображая ныряльщика и проваливаясь в склеп. Вот только светлые оказались не такими тупыми, как я их старался выставить, и наученные моими предыдущими выходками, даже не попыталась войти в склеп.
Когда я вышел через стену сзади склепа, то оказался от них буквально в паре метров. Пара мгновенно прилетевших стрел не причинили мне никакого вреда, но судя по выражению лиц, близняшки не теряли энтузиазма. От искорки жреца я сумел увернуться, благо от неё так сильно несло энергией света, что не сделать этого было бы сложно — моё тело отшатнулось само, не спрашивая мнения мозга, да и последний не возражал. Паладины банально не успели добежать, почему-то не став атаковать издалека. А вот монах, в отличие от паладинов закован в броню, пусть даже и лёгкую, не был. И добежать успел.
Он не стал особо мудрствовать и просто ударил мне по черепушке кулаком. Физические атаки мне были не страшны, поэтому я мог-бы даже не обращать на него внимание, но что-то всё равно заставило меня дёрнуться. Может выражение его лица, а может странным образом завихрившаяся в нём энергия. В любом случае это нелепое и, наверняка странно выглядевшее со стороны, движение спасло мне психику — его кулак оказался полностью для меня материальным. И, по ощущениям вмял мне часть черепа во внутрь.
Уж не знаю какой у него уровень, но чувствовал себя личностью я с большим трудом, что уж говорить про отчаяние и безразличие, обрушавшиеся на меня как кувалда на яйца. Меня спасло только то, что я успел нырнуть обратно в склеп. А потом я заорал. Не от боли, конечно. От отчаяния. Мне нужно было убедить себя, что я ещё существую. Не скажу что сильно помогло, разве что морально, но кричать я не прекратил. Пусть хоть на чуть-чуть, на пару мгновений, но слыша собственный крик я убеждал себя в том, что я есть.
Мне не слишком хотелось дожидаться пока светлые зайдут в склеп, поэтому я залетел под землю и на пару десятков метров продвинулся под ней. По идее, надо бы плюнуть на погоню и вот так, безопасно и не напрягаясь, убраться с кладбища, пока я ещё держу себя в руках, благо я чувствовал, что Официант уже недалеко от кладбищенской ограды. Но я это понимал лишь головой, а эмоциями мне было всё равно. Безразличие, ага.
И потом — пьеса ещё не окончена. Пафос наше всё.
Будучи нежитью я даже под землёй чувствовал жизнь и энергию светлых, поэтому для меня не составило труда отлететь на безопасное расстояние. Вынырнув из под земли я прекратил кричать, но чтобы продолжить игнорировать чувство собственного не существования начал говорить пусть и тоже на повышенных тонах (говоря откровенно я по прежнему орал, но уже осознано, а не одну букву):