Факт, что дух Леона покинул его тело был неоспорим. На веку старика еще не было подобного, но в архивах клана было упоминание о мужчине, сумевшем утянуть в свой внутренний мир постороннего в момент, когда собственных сил для обуздания тотемного зверя не хватало. Им был Клай де Майен, создатель и первый хранитель печати-ключа, обуздать тотем которому помог самый первый из рода де Риз. С тех пор слава рода спала и солнце практически закатилось - клан постепенно вырождался. Рождение мальчика, не имевшего вообще никакого иммунитета к ядам, повергло старика де Риза едва ли в смертную тоску, которую можно сравнить лишь с той неистовой радостью, когда он узрел серебряный цветок на груди Леона. И вот теперь, как и многие века назад, носитель белой хризантемы ушел помогать Реджу, а это говорит о том, что черноволосый, вероятнее всего, станет истинным хранителем печати. Если тот, конечно, сможет вернуться. Самому первому де Ризу в плетении магической сети помогали трое старейшин, с которыми даже нынешний глава клана не сравнится - прошедшие годы сильно ослабили род. То, с чем справились всего трое старейшин не под силу одному, но под силу целому клану.
На миг приоткрыв выцветшие глаза, дед посмотрел в лицо внука и прошептал:
- Дождись нас, мой мальчик.
Глава четвертая. Друзья-соперники.
Империя Ардейл. Черный Замок. На следующий день.
В зале посвящений собрались все маги рода де Риз. Старейшина клана - дед Леона, восседал на, ставшем уже обычным для него, месте - в вершине магического треугольника. Трей Килл и Дэмиен де Мор стояли у одной из стен зала, ничем не выдавая своего присутствия. Лицо начальника тайной службы, на котором обычно играла вежливо-доброжелательная улыбка, сейчас носило отпечаток беспокойства. В то же время хранитель архивов был спокоен, как никогда. Возможно такое хладнокровие Трея объяснялось тем, что в Замок прибыли маги де Риз, а значит ситуация с Реджем вот-вот должна разрешиться. Окинув спокойным взглядом собравшихся в зале магов, Килл посмотрел на де Мора и тихо прошептал:
- Пойдем, сейчас нам тут нечего делать.
Дэмиен, устало кивнув, отворил дверь и тихо покинул помещение, следом за ним вышел и хранитель архивов. Остановившись в нескольких шагах от входа, Дэмиен, не глядя на Трея, спросил:
- Они справятся?
Килл пожал плечами:
- Понятия не имею.
Тяжелый вздох, сорвавшийся с губ де Мора явно говорил о том, что именно такого ответа он и ожидал. В тот день, когда Леон де Риз сообщил, что ритуал идет не так, как должно, Дэмиен, конечно, обеспокоился, но виду старался не подавать. наблюдая за действиями магов, де Мор все больше и больше терял над собой контроль. Не смотря на то, что его вины в происходящем не было, да и не мог никто предположить, что все будет именно так, Дэмиен клял себя и тот день, когда решил передать свои обязанности Реджу.
Трей Килл, усевшись прямо на пол, спокойно произнес:
- Так как мы не можем повлиять на происходящее, все, что нам остается - это верить в магов де Риз и, соответственно, в Реджа.
Де Мор, устало покачав головой, ответил:
- Если бы мы знали, что могут быть накладки...
Хранитель, смерив своего преемника холодным взглядом, ответил:
- Невозможно знать все. К тому же, непредвиденные ситуации на то и непредвиденные, что их не ждешь...
Де Мор, натянуто улыбнувшись, сказал:
- Я должен вернуться к своим обязанностям. Сообщи мне, если будут какие-то изменения.
Килл кивнул и закрыл глаза, а Дэмиен тихо удалился. В это же время за закрытыми дверьми зала посвящений маги клана отравителей готовились к тому, чтобы вмешаться в священный ритуал, чего на их памяти еще не было.
Старик де Риз, восседающий на каменном полу, спокойно ожидал, пока двадцать наиболее одаренных магов рода займут свои места и приступят к исполнению своих обязанностей. Магическая энергия, собираемая младшими магами, огромной золотой волной хлынула в сторону старейшины клана. Воздух в помещении не просто потяжелел, он стал практически осязаем - то и дело в темноте зала вспыхивали золотые искры, которые, сталкиваясь между собой с пронзительным шипением рассыпались на мелкие частицы и падали на пол, оставляя на камнях черные подпалины.
Поток магии, идущей от младших к старшему издавал низкий гудящий звук, от которого желудок поднимался к самому горлу, кожу покалывало, а спустя мгновение начало жечь и в воздухе запахло паленными волосами. Сжав презрительно тонкие губы, старик де Риз тихо выругался - будь он моложе, обуздал бы магию играючи, а так... Тело, под воздействием времени, утратило былую силу и выносливость - мышцы высохли, суставы потеряли гибкость, а кости стали хрупкими, словно глиняные дощечки. Не выдержит старое тело такого напора магии... В то же время кроме него и юного Леона в клане не было ни одного мага, способного плести магическую сеть из невидимых нитей. Лишь прямые потомки основателя рода имели особые способности к плетению призрачной паутины... Но, не только в этом была причина, по которой старик де Риз решил проводить ритуал, несмотря на то, что тело его, вероятнее всего, не выдержит.
На протяжении многих лет старик, утонувший с головой в собственной гордыне и слепом желании быть верным клятве, не считался ни с кем и ни с чем. Гордость потомка одного из Совета Двенадцати это не шутки. Следуя традиции старик воспитывал своего сына так же, как и его самого воспитывал отец. Между старшим и младшим поколением клана всегда была своего рода пропасть, которую можно было преодолеть, при желании. Но, каково отцу отправлять свое собственное дитя на пытки, коих и в Мире Темных Богов не видели? Не разорвется ли родительское сердце при взгляде на побледневшие губы и грудь, что не вздымается более?
Зная о том, что каждый из сыновей рода ежедневно подвергается смертельной опасности, старики, в свое время перенесшие те же испытания, отдалялись от молодых, прикрыв собственный страх гордостью и пафосными рассуждениями о долге. Так же было и с отцом Леона... Но, даже потеряв его, старик не прозрел, сердце его плакало, а разум говорил, что виновата человеческая женщина, из-за которой сын покинул родовое поместье. Забрав у нее Леона, старик убеждал себя, что свершил над преступницей свой собственный суд - пусть поймет на собственной шкуре, что значит потерять сына.
Поначалу старик относился к мальчишке как к вещи, давя в себе острое желание просто побеседовать с внуком, так похожим на сына. И все это так бы и продолжалось, не заполучи Леон серебряную хризантему. День, кодга мальчик вернулся из Акадэмии, в сопровождении своего наставника, стал новой точкой отсчета. Вздохнув, старик попытался "отодвинуть" боль, переполнявшую го тело, на "задворки" сознания и улыбнулся. С его смертью клан де Риз закроет черную книгу, в которой многие поколения писали свою мрачную историю...
Сотни лет они шли не по той дороге, ища не то, что нужно и отдавая самих себя ложным ценностям. Но старикам так тяжело принять что-то новое, что-то пугающее. Да, именно так - все новое пугает до безумия, лучше уж жить так же, как и раньше. В это верили старики, в это верили их отцы. Но с появлением белой хризантемы на груди полукровки род сделал маленький шаг вперед. И теперь... Теперь Леон станет новым старейшиной и вместе с ним клан начнет "писать" новую книгу, белые страницы которой будут раскрашены в яркие, сочные цвета и книга эта будет новой историей клана де Риз.
По морщинистой щеке скатилась скупая слеза и дед Леона на миг открыл глаза. Собрав в кулак волю и желание в последний раз взглянуть в глаза внука, старик де Риз начал уплотнять магические потоки, идущие к нему со всех сторон. Нити, оплетая худые руки де Риза, низко гудели, оставляя на тонкой, словно пергамент, коже алые полосы свежих ожогов. Глядя в лица лежащих на полу Леона и Реджа выцветшими от старости глазами, старик покачал головой и тихо прошептал:
- Помогите нам Светлые...