Пригласив к себе мага, Тейн сообщил ему о своем решении, чему тот был несказанно рад. На подготовку к ритуалу ушло совсем мало времени - всего-то сутки, да и сам ритуал прошел без каких-либо осложнений. И вот теперь, сидя в темноте своего кабинета, Тейн с вожделением ожидал того момента, когда жертвы, отданные Темным, принесут свои плоды и над поместьем заискриться волшебный купол. Для того, чтобы не упустить этот момент, Коин даже окно раскрыл. Ожидание, по мнению Тейна несколько затянулось, но он не расстраивался - так как магический потенциал у него самого был невелик, в магии он не особо разбирался.
Когда из окна подуло, Тейн нахмурился - не замечал он раньше, что ночью настолько холодно. Да что там холодно... От одного слабого дуновения, Коина залихорадило так, как никогда до этого. Вздрогнув всем телом, он подошел к распахнутому окну и с силой захлопнул его. Звук удара деревянной рамы произвел эффект звона храмового колокола - Тейну в какой-то миг показалось, что голова вот-вот разлетится на мелкие куски. Осторожно держась за голову, он вернулся к столу и занял свое место в кресле. Вот ведь а... Видать с недосыпу да утомления приболел он немного...
Дрожащей рукой он потянулся к стеклянному (не хрустальному, Темные побери этого Лазара с его налогами) кувшину и налил чистой воды в стакан. Только выпив воды, он понял, насколько сильная жажда его мучила. Головная боль все усиливалась, озноб не прекращался и Тейн, решив посмотреть на свой волшебный купол завтра поутру, поднялся из-за стола и направился в свои покои. Возле самой двери его внезапно скрутило - упав на колени, Коин принялся жадно глотать ртом воздух, тщетно пытаясь унять подкатившую к самому горлу тошноту. Сердце, словно бешеное, билось в груди, ударяя в ребра с такой силой, словно пыталось вырваться из своего заключения. Оправившись от приступа рвоты, Тейн не поднимаясь на ноги, заполз в свою опочивальню. С трудом взобравшись на кровать, он почувствовал что простыни, обычно теплые, сейчас напоминают куски льда. По посеревшему, с синим оттенком одутловатому лицу молодого мужчины тек пот, губы пересохли, а язык, казалось, застрял где-то в горле.
Дверь в спальню тихо отворилась и, держа в руке свеч, в помещение вошел старик-маг. Подойдя к постели, он опустил свечу пониже и, с мягкой улыбкой лекаря, спросил:
- Как господин себя чувствует?
Тейн, чувствуя, что голова вот-вот взорвется от боли, ответил:
- Ты тем... Ные купол Владыки налогами...
Маг, укоризненно покачав головой, мягко сказал:
- Спите, ваше благородие, даже ваша смерть пойдет нам на благо.
Силясь сказать еще хоть что-нибудь, Коин почувствовал, как веки его, словно свинцовые, опускаются. Спустя краткий миг Коин Тейн наследник рода Тейнов,торговец живым товаром и предводитель восстания, скончался в собственной постели. Болезнь его, развившаяся с молниеносной скоростью, стала еще одним поводом для гнева восставших. Для того, чтобы все могли убедиться в том, что Коин Тейн умер именно от болезни, тело его держали в часовне поместья почти неделю. Все это время на Юге стояла жара, от которой вода высыхала прямо в родниках. Мелкие грызуны, привлеченные запахом мертвого тела, ночью обгрызали конечности усопшего, чего не было видно под алым траурным пологом, накинутом на тело. Неделю повстанцы оплакивали смерть своего предводителя, видя в его болезни проклятие, насланное на них из Черного Замка. И у них был действительно веский повод так считать.
В хрониках Империи уже упоминалась эта болезнь и некогда, отец нынешнего правителя, стал тем, кого винили в ее появлении. Черная Королева, спавшая в своей каменной гробнице, в которой ее заключил Ниран де Майен, вновь явилась в мир живых, на свой первый осенний бал.
Империя Ардейл. Западные горы. Заброшенный монастырь.
Когда солнце скрылось за горизонтом, а в ночи раздалось уханье сов, Ниран, облаченный в простой балахон из небеленого полотна, вышел из обветшалого здания и уселся на его покосившиеся ступеньки. Воздух, пропитанный ароматом хвои и заметно похолодевший за последнюю неделю, бодрил как таз ледяной воды. Бывший Владыка поднялся со ступеней и медленно пошел к роднику, расположенному неподалеку. Заброшенный монастырь в горах Ниран выбрал для своего паломничества не просто так. По преданиям, его возвел сам Кирстин де Сэй и в те времена именно здесь располагалось родовое поместье де Сэев. Отец рассказывал, что монастырь этот Кирстин возвел по одной причине - будучи магом и воином, защитником короны, много крови пролил Кирстин и не только крови виноватых. На любой войне есть "случайные" жертвы - дети и старики, женщины и воины, не способные более держать оружие. В те времена Империю раздирали внутренние склоки - отец Кирстина был сумасшедшим тираном, на чьей стороне были многие из аристократов. Когда старший принц решил свергнуть отца, де Сэй отговорил его - дескать, не можешь ты стать отцеубийцей, не примут этого Светлые, хоть и плачет Империя под пятой тирана. Тогда в первый раз де Сэй выполнил свое обязательство перед братом. Молодой маг стал тем, кто поднял оружие на отца, а брат его оказался как бы и не при чем. А потом де Сэй усмирял непокорных - белым с золотом ураганом прошелся он по Империи, выжигая малейшие очаги недовольства. Потому что он знал - стая шакалов, ведомая матерым волком, останется стаей шакалов, даже если их предводителя обезглавить. За стягом де Сэев потянулся кровавый след и слезы невинных, тех, кто стал жертвой свержения тирана. Кирстин де Сэй принес себя в жертву ради будущего рода де Майен. Он полностью сдержал свою клятву, данную брату после того, как устранил законного Императора. За эту жертву старший брат отблагодарил младшего, да только Боги не могли простить ему такого - супруга Кирстина, не смотря на долгую жизнь в браке, не могла родить ему наследника. Решив, что так порешили Светлые, Кирстин отправился в пещеры, что под Акадэмией - искать встречи с Богами. Сейчас уже никто не может сказать, в чем же действительно было дело, но ответ Богов был таким - своими руками должен де Сэй возвести монастырь и как только будет уложен последний камень, так и заслужит он прощение и супруга его понесет.
Кирстин, к слову сказать, впал от такого в раздумья - если он будет тут монастырь строить, от кого тогда супруга понесет? Он, конечно, наследника хотел чрезвычайно, только своего, а не Светлые знают чьего. Поломав над этим голову, де Сэй отправился строить монастырь, прихватив с собой молодую жену. Что он уяснил для себя, возводя эти стены - не узнает никто, да только вот в самом деле, наследника рода посвящали Богам в этом самом монастыре. И что интересно, строился он не только Кирстином, но и жена его к возведению монастыря руку приложила.
Оказавшись здесь, Ниран иногда ощущал словно бы чужое присутствие и, к своему удивлению, разговаривал вслух, словно бы с незримым собеседником. Одно счастье - ответов он пока не слышал и призраков не видел... Когда под ногами зачавкала мокрая земля, Ниран скинул свой балахон, оставшись в одних штанах и вошел в небольшой ручеек, в самом центре которого возвышался огромный, плоский камень. В этом месте бывший Владыка мог отчистить свои мысли и привести дух к гармонии,столь сильно желаемой им все годы его правления. Он часами сидел на этом камне, закрыв глаза и наслаждаясь едва слышной музыкой, которая окружала его со всех сторон. Шепот леса, перезвон колокольчиков, нежный рокот ручейка - все это разом создавало неповторимую, умиротворяющую мелодию, которая пронизывала каждую клеточку тела, даря покой.
Вот и в этот раз Ниран решил насладиться тишиной в своем излюбленном месте. Устроившись на камне, он закрыл глаза и улыбнулся. Живя отшельником, он был полностью лишен информации о том, что происходит в Империи, но судя по тому, что земля еще стоит на месте, фатальных ошибок Лазар не допустил. А еще, как-то раз бродя по лесу в поисках пищи, Ниран слышал разговор двух крестьян, что проезжали мимо. Так он и узнал, что стал дедом. Только вот, как бы ни хотелось ему на внука своего посмотреть, Ниран был уверен, что время возвращаться в мир еще не пришло. Много ошибок допустил он во время своего правления, много слез пролито по его вине. Рано ему в мир возвращаться, не готов он прощения у него просить. Все глубже и глубже погружаясь в себя, бывший Владыка пытался понять окружающий его мир, услышать его тихий голос и понять, где же он допустил ошибку? Когда дорога, которая прямой стрелой должна была уйти в самое небо, вдруг искривилась, извернулась и ушла вниз?