Стремительные удары следовали один за другим, но противники были настолько хороши, что мечи редко соприкасались, поскольку их владельцы уходили с линии удара… Атаки и контратаки следовали одна за другой, демонстрируя практически равный уровень сражающихся. Получается, вопрос лишь в одном: кто ошибется или устанет первым? Бой длился не более двух минут, когда обманное движение магистра, казалось, достигло цели. Поединщики застыли в позиции, в которой застал их последний финт преподавателя: меч магистра наметил рассекающий бедренную артерию удар, а кончик меча Кэла уперся в яремную вену тара Мортена. Несколько мгновений они сверлили друг друга глазами, а потом одновременно сделали шаг назад и поклонились друг другу, вкладывая мечи в ножны.
Магистр покачал головой, внимательно рассматривая Кэла:
— Отлично! Холодная ярость — редкое свойство воина! Простите, тар Кэлларион, Ваше родовое имя… Морванэ, так? Кем вам приходится тар Лартарион?
— Вы знаете моего отца? — поднял бровь Кэл.
— Мы встречались как-то… Давно это было, больше сорока лет назад. Это ведь он учил вас сражаться?
— Да.
— Что ж, тогда ваше искусство неудивительно. Благодарю за поединок, мне уже давно не доводилось, — он хмыкнул, — постоять на краю могилы, и уж точно ни разу — в Академии… Будь мечи заточены…
Кто-то из парней, не удержвшись, присвистнул, магистр развернулся на свист и прорычал в стиле, так хорошо знакомом нам по мастеру Дарену:
— Все на пробежку, а то уставились, как на спектакль, лодыри!
Возвращались с занятия мы грязными, потными, а кое-кто из старшекурсников еще и мокрыми или подпаленными: магистр Мортен стимулировал их огненными шарами и сосульками. Мы с Кэлом отстали, и я тихо сказала ему:
— Не надо было так с магистром говорить…
Кэл остановился и повернул меня к себе:
— Послушай меня, милая моя Лин. Я знаю, что ты можешь постоять за себя и острым словом, и мечом, и, как сегодня выяснилось, магией. И несмотря на это, я всегда буду тебя защищать. Я твой жених, и любой, кто посмеет хоть как-то задеть тебя, должен быть готов понести наказание прежде всего от меня. И по-другому не будет!
Я вдруг почувствовала, как глаза наполняются слезами. Кэл взглянул на меня растерянно:
— Лин, ты что? Я тебя чем-то обидел?
— Нет, — помотала головой я, — просто я так счастлива, что у меня есть ты!
— Тогда улыбнись, вот так, умница, — ответил он на мою улыбку, — и идем скорее, а то не успеем на обед.
Пока мы догоняли друзей, я спросила:
— Как ты думаешь, зачем магистру это надо было? И зачем в Академии появился тар Фален?
— Меня тоже это тревожит. Поговорим вечером, хорошо? Как раз успеем немного успокоиться…
Я кивнула, и вовремя: мы как раз догнали остальных.
Во время обеда разговор за столом нашего факультета вертелся исключительно вокруг произошедшего на занятии: меня и Кэла торжестественно поблагодарили «за подпаленный хвост магистра Монстра от всех бывших и настоящих студентов». Парни засыпали Кэла вопросами относительно боя, только Венар был каким-то расстроенным. В конце концов он не выдержал:
— Кэл, скажи, во время нашего первого спарринга ты поддавался?
Кэл покачал головой:
— Нет. Просто я не воспринимал спарринг как настоящее сражение, а тебя — как врага. А тут… В таком состоянии клинок словно сам знает, куда ударить, и я абсолютно четко понимаю, куда придется удар противника. Так что решил сделать размен, в конце концов, с перерезанной бедренной артерией шансов явно больше, чем с яремной веной.
— Понятно, значит тебя лучше не злить, — подмигнул мне Дарс, — теперь Лин заденет только самоубийца.
Кэл только улыбнулся, но ничего не сказал.
Честно говоря, на лекцию по изучению тварей я шла с опаской. Магистр Фален, магистр Мортен… Кто следующий в местном паноптикуме?
Преподаватель удивил меня. Подобно почти всем его коллегам, ведущим занятия у старших курсов, он был магом — воздушником, как я определила по ауре — но при этом выглядел старым. А это означало, что его жизнь стремительно клонится к закату…
Седой как лунь невысокий широкоплечий мужчина с усталым взглядом светло-серых, каких-то выцветших глаз, впалыми щеками и глубокими морщинами на лбу слегка шаркающей походкой вошел в небольшую аудиторию и присел на краешек стола. Одетый в серый камзол и такие же брюки, он казался уставшим от жизни человеком. Вошедший молча оглядел нашу восьмерку, затем кивнул каким-то своим мыслям и заговорил негромким голосом:
— Светлого дня вам, студенты! Меня зовут Крен эр Фарлан, зовите меня магистр Крен. Я буду вести у вас специальный курс для Боевого факультета — изучение тварей. Полагаю, ни у кого из вас нет сомнений в важности разведки для любой битвы, так что и необходимость моего предмета для вас переоценить сложно.
Он помолчал несколько секунд, а затем продолжил:
— Об этом иногда забывают, но Боевой факультет создавался для защиты людей от темных созданий, тварей, монстров — называйте как знаете. Да, его выпускников можно встретить и в армии, и в охране купеческих караванов, и в гвардии правителей, но это всегда их личный выбор, ни одно задание Академии не может быть связано с убийством людей или иных разумных рас. Надеюсь, вы всегда будете помнить о своем назначении щита между светом и тьмой… Что ж, а теперь приступим. Начнем с истории, пока не надо записывать, это вам нужно лишь для понимания ситуации.
Он встал, подошел к окну, несколько секунд вглядывался вдаль, а затем повернулся к нам:
— Вы все знаете, что несколько тысячелетий назад началась сеть природных катаклизмов, которая впоследствии была названа Катастрофой. Никто не знает, что послужило ее причиной, но она изменила лицо мира и жизнь всех разумных рас Аллирэна. Осталось совсем мало документов, описывающих наш мир до Катастрофы, но одно после их изучения стало понятно точно: в те времена никаких тварей не существовало. Кто-нибудь их вас знает, откуда они лезут на наши земли?
Требовательный взгляд обвел аудиторию, а затем магистр вдруг обратился ко мне:
— Нари Алиэн, может, вы нам расскажете? Ведь, насколько я понимаю, у вас с тварями личные счеты?
Кэл встревоженно взглянул на меня, я вздохнула и ответила:
— Твари приходят к нам из других миров через точки их соприкосновения, которые называются проходами. Что их открыло и как закрыть — неизвестно.
— Правильно, нари. Беда в том, — обратился он к аудитории, — что мы не знаем всех точек, в которых теоретически может быть проход. Правда, один из лучших наших магистров-боевиков тар Раян эр Карнел недавно нашел невероятно древнюю — ее возраст восходит к первым годам после Катастрофы — карту проходов, и все известные нам нападения были именно в отмеченных точках… до недавнего времени! Вот только несколько лет назад все изменилось: сначала какое-то время не было ни одной атаки, так что у нас появилась надежда, что они закрылись сами по себе. А буквально полгода назад прорывы возобновились, только вот теперь проходы открываются не в тех точках, что обозначены на карте. И поэтому мы не можем знать, где именно нас ждет следующая атака…
Он глотнул воды из стоявшего на столе стакана и продолжил:
— Увы, в связи с тем, что точки проходов сместились, мы не знаем, ведут ли они в те же миры, что и ранее, поэтому есть риск, что вам на собственной шкуре придется узнавать сильные и слабые точки новых тварей, теряя при этом близких и друзей, — его лицо вдруг исказилось болью, голос зазвучал глухо, — иногда на пришедших к нам не действует никакая магия, кроме невероятно сильной, а оружие просто скользит по их телам. И тогда нам приходится хоронить тех, с кем учились и сражались вместе, а потери среди мирных жителей становятся просто ужасающими…
Мы сидели тихо, казалось, даже дышали через раз: судя по всему, сейчас магистр видел не нас, а тени своих ушедших друзей… Я почувствовала, как во мне поднялась глухая ненависть к тем, кто поставил мир на грань уничтожения ради собственных амбиций. Пусть они давно стали прахом, но что-то ведь происходит и сейчас: смещение проходов, сдвиг порталов в Туманном море, изменение обстановки вокруг Туманных гор… Кто засел там? Кто опять играет судьбами всех жителей Аллирэна? Друзья с тревогой покосились на меня, видимо почувствовав мои эмоции, и я постаралась взять себя в руки, сейчас не время…