Мы переглянулись. И как это объяснить? Молчание затягивалось, заставив ректора покачать головой:
— Ненавижу лезть в личные отношения, это вообще не в правилах Академии, но… Нари Алиэн, до тех пор, пока вы не пройдете ритуал контроля силы, вы должны избегать ситуаций, в которых будете неспособны контролировать силу своих эмоций. Понимаете?
— Простите, тар ректор, я не совсем…
— Проклятье! — маска невозмутимости слетела с него, — хотите прямо? Есть не так много ситуаций, в которых это невозможно: сильная физическая боль и такое же сильное удовольствие. Иными словами, это тяжелое ранение, роды и физическая близость! Так понятно?
Мои щеки опалило жаром, я смущенно прошептала:
— Да, тар ректор.
— Слава Богам! Подойдите, я сниму браслеты, и можете идти, — устало осел в кресле он.
Мы вышли из зала рука об руку. Только дверь закрылась, Кэл обнял меня со словами:
— Боги, Лин, как же ты меня напугала!
Я уткнулась ему в шею, прошептав:
— Я и сама испугалась… Что наврежу тебе, всем вам…
Он нежно поцеловал меня в висок:
— Все будет хорошо, сердце мое. Я, все мы сделаем для этого всё. Идем? Нас наверняка друзья ждут!
— Да, идем!
Стоило нам выйти из здания, как навстречу нам бросились друзья, наперебой задавая вопросы:
— Что произошло?
— Как это случилось?
— Вы помирились?
— Что это было про звезду?
Только услышав последний вопрос, я сообразила: а ведь про звезду знают только Сигни и Дойл! Я так и не поведала Рейну и Лану о произошедшем со мной на каникулах: у меня не было желания рассказывать, а парни, видя мое и без того угнетенное состояние, вели себя исключительно деликатно, стараясь не напоминать лишний раз об этом.
— Мы помирились, да, — я улыбнулась Кэлу, получив в ответ ласковую улыбку, — а относительно звезды… Раз у нас завтра нет занятий, давайте все обсудим после завтрака, хорошо?
— Договорились, — за всех ответил Рейн, — а на разминку пойдем?
— Я бы сходила, — кивнула я, — как-то привыкла так день начинать…
— Отлично, тогда увидимся на разминке, — резюмировал Рейн, — а сейчас предлагаю всем идти спать. Вечерок сегодня выдался тот еще!
— Вы идите, мы с Лин задержимся ненадолго, — сказал Кэл, улыбаясь, — доброй ночи, друзья!
Пожелав нам доброй ночи, они ушли, а Кэл снова подхватил меня на руки.
— Кэл, я так совсем ходить разучусь, — запротестовала я.
— Радость моя, я так долго об этом мечтал, — покачал тот головой, — так что уж позволь мне эту малость!
Он отнес меня в парк, сел на скамейку и усадил меня к себе на колени. Я положила голову ему на плечо и прошептала:
— Знаешь, я сейчас так счастлива… Я боялась никогда не услышать от тебя тех самых слов… Скажи, почему ты не поговорил со мной сразу же, как только вернулся в Академию? Почему избегал меня?
Он отвел глаза, сглотнул и посмотрел на меня, словно в растерянности. А затем заговорил, подбирая слова:
— Тогда, в конце года… Мне казалось, что я чувствую твою симпатию, интерес, а когда ты провожала меня — теплоту и нежность…
— Это и правда было так, — удивленно и с ноткой упрека сказала я.
— Лин, — помотал он головой, — дай я попытаюсь объяснить. Понимаешь, я вернулся, и мне показалось… что это ушло… что для тебя я стал просто одним из друзей, как Рейн, Лан и Дойл. Мне даже казалось, что ты относишься к ним с большей симпатией… И я попросту боялся твоего отказа…
Я резко отстранилась:
— Прости, но чего ты ждал? Я пыталась поговорить с тобой наедине — безуспешно, ты так хорошо прятался от меня! А бегать за тобой… я люблю тебя, но я не одна из твоих прежних любовниц, и никогда бы не стала делать этого… даже если сердце обливалось кровью, — я закусила губу и отвернулась.
Он нежно повернул мою голову, взяв за подбородок. Глядя прямо мне в глаза, он сказал со всей возможной искренностью:
— Лин, ну и дураком же я был! Столько мучил тебя и сам мучился! И как ты только меня простила?
— Потому что я люблю тебя. Только пообещай мне одну вещь: если тебе еще раз покажется что-то непонятным, странным, если тебе кто-то про меня что-нибудь скажет — ты спросишь у меня!
— Клянусь! — Кэл сказал это не колеблясь ни секунды, — подумать страшно, что могло случиться из-за моего молчания. Никогда бы не подумал, что могу так бешено ревновать!
— Глупый, я тогда просто думала, что Раян погиб — видела, как он упал под камнями — и когда увидела его живым…
— Не надо, Лин, я уже давно все понял, — прервал меня Кэл, — лучше поцелуй меня. И… Можешь расплести косу?
Чуть отстранившись и глядя ему прямо в глаза, я выполнила его просьбу и встряхнула головой, длинные русые волосы окутали нас словно плащом. Кэл застонал и потянулся к моим губам, запустив руку в мои волосы, я отвечала, явственно чувствуя его желание… Оторвавшись от безумно сладкого поцелуя, покачала головой:
— Любимый, ты помнишь, что нам ректор сказал?
— Ммм, как же мне нравится, когда ты меня так называешь, — от его чуть хрипловатого голоса по моему телу пробежала жаркая волна, — но ты права, я постараюсь сдерживаться. Хотя это и нелегко, — добавил он, целуя меня уже скорее нежно, чем страстно.
Какое-то время мы просто сидели, обнимаясь, затем Кэл сказал:
— Лин, мне не хочется с тобой расставаться, но надо отдохнуть, иначе, если мы завтра будем словно сонные мухи, мастер Дарен зверствовать начнет. Пойдем, я провожу тебя к общежитию.
— Пойдем, — кивнула я, поднимаясь, — а мастер Дарен и без того зверем глядеть будет за то, что мы с его залом сделали… Ох, совсем забыла! Мой кинжал! Его забрать надо!
— Заберешь завтра, в чем беда? — пожал плечами Кэл, обнимая меня за талию.
— Ты не понимаешь, он заклят на крови! И никому не дается в руки!
— Правда? — протянул Кэл, — а как же я? И почему ты мне не сказала о том, что это ты была в Кранеле, когда я рассказал тебе эту историю? Почему ты тогда решилась помочь мне и отказалась от Долга Жизни?
Я вздохнула, отвела глаза и заговорила, то и дело запинаясь:
— Знаешь, в том переулке… Сначала мне понравился твой ответ этим негодяям по поводу остроухого, потом восхитил бой, а когда тебя ранили… Просто поняла, что не хочу, чтобы тебя убили, вот только я тогда совсем ничего из себя не представляла как боец… А кинжал словно сам попросился к тебе в руки, иногда мне даже кажется, что в нем есть душа… И насчет Долга Жизни — мне не нравится это понятие, я сделала это не ради благодарности!
Кэл ласково приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, и спросил:
— И все же, почему ты не сказала мне, что это ты спасла меня, когда я рассказывал тебе эту историю?
— Потому что я хотела твоей любви, а не благодарности! — выпалила я и попыталась отвернуться. Впрочем, моя попытка тут же была пресечена еще одним нежным поцелуем и шепотом:
— Спасибо тебе, любимая. И давай я тебя все-таки провожу до общежития, а кинжал заберу сам, раз уж он дается мне в руки.
Он проводил меня, еще раз нежно поцеловал и, пожелав мне доброй ночи, быстро ушел. Я посмотрела ему вслед и вошла в двери.
Когда я вошла в комнату, Сигни не спала, ожидая меня. Стоило мне закрыть дверь, как она подскочила ко мне и спросила:
— Ну что?
— Сигни, он меня любит! Я даже не надеялась на это!
— Ну наконец-то вы закончили дурью маяться! — воскликнула подруга, — это ж надо, столько мучиться и другого мучить! А… он хорошо целуется?
— Божественно, а больше я тебе ничего не скажу, — рассмеялась я, чувствуя, как меня окончательно покидает напряжение.
На следующее утро я выпорхнула из общежития точно на крыльях, и с удивлением и радостью обнаружила, что Кэл ждет меня. Он улыбнулся мне:
— Моя прелестная нари позволит преданному поклоннику проводить ее?
— Право же, не знаю, может ли моя скромная персона позволить себе столь блистательного кавалера? — рассмеялась я, подавая ему руку, которую он поцеловал.
Справа раздался придушенный вздох, и я краем глаза увидела ту самую эльфийку, что вчера высказывалась насчет полукровки. В ее глазах мелькнула явная злоба. Интересненько, и что бы это значило? Неужто она нацелилась на Кэла, потому и вела себя так? Забавно, а ведь именно ее реплика заставила моего каллэ'риэ осознать, как его поведение выглядит со стороны!