Небольшие бронелисты приводили к тому, что при переходе на новую толщину наши САУ снова, раз за разом, начинали собираться из таких небольших кусков — количество сварных швов резко возрастало. Под них делали новую оснастку — разный вес и толщины новых конструкционных изделий не позволяли использовать старую оснастку. Потом, по мере того, как размеры листов росли, оснастка заменялась на другую — конструктора уже набили руку на ее проектировании и практически каждую неделю выдавали по новому комплекту. Это позволяло нам наращивать стойкость нашей бронетехники без ущерба производству — все-равно у нас пока не было много металла, а так мы получали хоть что-то.
Глава 17
Воевать можно массой, технологией или тактикой. Массой мы воевать не хотели да и не получится, поэтому развивали тактику и технологии.
Собственно, бронетехникой мы уже занимались ранее — как начали восстанавливать наши и трофейные танки, а также делать на их базе САУ, так и не останавливались. Потом пошли уже собственные конструкции — сначала небронированные вездеходы, затем — БТР, за ними — САУ, и чем дальше, тем больше они были защищены от огня. Но к танкам мы пока не подбирались — все-таки все наши конструкции были практически коробками, внутри которых устанавливались пушки. Танк — другое дело. В нем пушка устанавливается уже во вращающейся башне, а это совершенно другие требования к надежности и нагрузкам на конструкцию. Хотя мне было странновато, почему все еще никто не подскочил ко мне с предложением делать именно танки — ведь практически все, кроме башни, мы уже делали, и башня была бы естественным продолжением наших трудов. Ну что ж, раз гора никуда не идет…
Поэтому, как и многие другие отрасли, танкостроение начиналось у нас интересно. В один из дней я зашел к нашим конструкторам, которые переделывали танки в САУ, и с незамутненным взором сказал:
— А давайте сделаем свой танк.
На меня посмотрели как на сумасшедшего и затем полчаса доказывали, что это невозможно — де над этим работают тысячные коллективы, да потом еще проектирование технологии изготовления, спецстали. Не убедили.
— Не, ну а чего? Смотрите…
За пару минут я набросал чертеж танка. Новый танк был как будто вырублен из куска металла — прямые формы корпуса и башни, которая располагалась в задней части корпуса. В передней, под наклоненными под 70 градусов верхним и нижним бронелистами — двигатель и баки с топливом. Длина танка — шесть метров, ширина — три с половиной.
Народ посмотрел, похмыкал, и начал по-новой — и неясно какая нагрузка на катки, как рассчитывать ходовую, как танк будет противостоять снарядам, не слетит ли башня после первого же выстрела, какая будет обзорность…
— Обзорность, говорите? Давайте построим макет из дерева.
Народ переглянулся, понял что не отстану а послать не могут из-за моего положения, да и предложение не выглядело столь уж неисполнимым и трудоемким. И все вдруг включились в работу. Я так понимаю, чтобы по-быстрее от меня отделаться. За полчаса накидали компоновочные чертежи, с ними пошли к столярам и к концу дня мы все стояли у деревянного макета танка. Народ ухмылялся и потирал подбородки. Машина выглядела мощно и красиво. Все полазали по ней, посидели внутри, сразу нашли что надо бы подвинуть и исправить — в качестве начинки мы установили макеты пушек, двигателя и других реально существующих механизмов.
— Ну вот твой танк. — все уставились на меня в надежде, что я успокоился.
— Так и отлично, давайте делать. — я с хитрой усмешкой смотрел на их вытянувшиеся физиономии.
Физиономии, не меняя выражения лица, снова начали мне рассказывать про массогабариты, ходовую, двигатель и так далее.
— Массогабариты говорите? А давайте прикинем. Скажем, лобовой лист пусть будет толщиной пятьдесят миллиметров — должно хватить на первое время. Тогда он будет весить… Сколько он будет весить?
Вот что у них округленно получилось:
— верхний лобовой лист — толщина — 5 см — 300 см × 300 см × 5 см × 8 г/куб. см = 3,6 тонны
— нижний лобовой лист — толщина — 5 см — 300 × 200 × 5 × 8 = 2,4 тонны
— два боковых — толщина — 5 см — 600 × 100 × 5 × 8 × 2 = 4,8 тонны
— верхний — толщина — 3 см — 200 × 300 × 3 × 8 = 1,44 тонны
— нижний — толщина — 1,5 см — 500 × 300 × 1,5 × 8 = 1,8 тонны
— задний с дверцами — 1,5 см — 100 × 300 × 1,5 × 8 = 0,36
То есть корпус танка без башни и мотора — где-то 14,4 тонны. И это взяли ширину корпуса с запасом — там на одни гусеницы должно было уйти чуть ли не полтора метра из трех с половиной общей ширины. Ну да ладно — потом будет проще наращивать броню, раз уже сейчас подвеска будет рассчитываться на больший вес.
А так — мотор с оборудованием даст еще тонну, траки с колесами и амортизаторами — две, башня с пушкой — где-то десять тонн.
Итого масса танка получалась около тридцати тонн. Прилично, но не чрезмерно. По-тяжелее тридцатьчетверки, но и защищеннее, и просторнее. Народ вдруг как-то встрепенулся, подобрался. В глазах появился нездоровый блеск. Еще бы, сделать свой танк — огромное дело… Даже мысль об этом раньше была крамольной, а сейчас все вдруг показалось достижимым. Невероятно, но — вот же оно!!! Назревала буря. Народ слегка потрогал что-то новое, ему понравилось, и захотелось потрогать по-плотнее. Кто-то уже возбужденно зашептался по углам, кто-то схватился за карандаш и начал нервно его жевать. Тут и я подлил масла в огонь:
— Да, тяжеловат — никакая подвеска не выдержит.
И тут плотину прорвало. И подвеска в принципе выдержит — "Да подберем нормальную, чего там…", и мотор есть, и катки можно вообще штамповать горячей штамповкой…
В общем — через две недели полигон около цеха терзало три самобеглых платформы — еще без верхних листов и башни, но уже нагруженные в соответствии с будущей броней и оборудованием — проверяли работу подвески в разных вариантах. Заодно нашли несколько улучшений технологии металлообработки. Например, отверстия под катки прожигали газовой горелкой и потом рассверливали инструментом в плоскими наклонными сменным лезвиями — отсутствовала нулевая скорость хода сверла, а соответственно понижалась нагрузка на него — увеличивался срок службы и скорость обработки.
Эту же технологию передали артиллеристам, только предложили им пробивать заготовки стволов сразу после застывания отливки — в горячем состоянии, пока еще короткую. Затем охлаждали, высверливали центральную часть, где больше всего неоднородностей, нагревали, проковывали в горячем состоянии на радиальных молотах с оправкой в канале ствола, охлаждали, выполняли термообработку и затем начинали механообработку — постепенное рассверливание ствола до нужного размера, обтачивание снаружи, исправляли увод ствола на гибочных прессах. Под конец, после нарезов, делали напыление износостойкого покрытия на поверхность канала ствола. И потом — электрошлифовку. Поначалу один ствол длиной 60 калибров делался почти две недели. Но живучесть была невероятная — мало того что проковка на оправке делала структуру металла с внутренней стороны довольно однородной, а вытягивание, которое при этом происходило, создавало нитчатую структуру металла, так еще покрытие канала ствола сильно уменьшало трение снаряда о его поверхность — ствол не только меньше изнашивался — он меньше грелся, что позволяло дольше вести интенсивную стрельбу до того, как от неоднородных температурных напряжений на все-равно остающихся неоднородностях металла его начинало уводить и точность стрельбы заметно падала.
Но вернемся к танку.
Подвеску сделали торсионной — запросили на Кировском документацию на подвеску КВ-2 — чертежи, тип стали и режимы ее теплообработки, и на ее основе сделали свою. Первый вариант подвески получался жестковатым — экипаж сильно трясло, у танкистов и так из-за тряски радикулит — профессиональная болезнь, а тут… Еще бы — КВ тяжелее нашего на двадцать тонн — у него и подвеска другая. Попробовали сделать более мягкой подрессоривание индивидуальных сидений — резко увеличилось количество ушибов — танкистов часто мотало в противофазе с корпусом танка и било о стенки. Злые испытатели матерясь вылезали из танка и от души обкладывали этих конструкторов с этой их железякой, но потом отходили — все понимали, что сразу ничего не делается. Сделали подвеску более мягкой, но, похоже, переборщили — часто возникали ощущения морской болезни из-за колебаний корпуса с частотой более полутора секунд на некоторых режимах движения — человеческий организм все-таки привык к ходьбе, колебания которой меньше секунды. Наконец, на пятом варианте получалось что-то среднее — и не зубодробительное и без морской волны.