— Да уж, — кивнул Маркус и задумчиво добавил: — Ладно бы просто снижение веса было — такое мы уже не раз видели. Но тут действие настолько сильное, что вес воды становится отрицательным. Это ещё страшнее, чем всё, что я видел прежде.
— Чего страшного-то? — удивился мой муж. — Вполне себе ласковый фонтанчик. А что ветер дует — так мало ли где он дует?
— Ты не понимаешь, — физик усмехнулся и посмотрел в небо. — Экстраполируй ситуацию. Ладно тут — тут точечное воздействие. А представь, что где-то аномалия ещё сильнее. Любая вещь или человек, попавший в неё, может улететь прямо в космос.
Маркус снова посмотрел вверх, на пролетающего под облаками дракона.
— Знаете, меня когда-то удивляло количество спутников нашей планеты. А ещё больше то, что минимум на шести из тринадцати лун Юля подозревает наличие не только атмосферы, но и жизни. Теперь же... вдруг часть этих спутников образовалась из обломков нашей планеты?
Прикусив губу, я попыталась представить такое развитие событий. В свете последнего открытия этот вариант уже не казался невероятным.
— Кстати!.. — оживилась Вера. — Если подумать, то гравитационные аномалии могли повлиять не только на распространение жизни. Наша «гигантская» луна — по размеру пятая с конца. То есть ближе к мелким спутникам, пусть на самом деле и крупнее Земли. По словам Юли, она кажется огромной потому, что находится очень близко — примерно на расстоянии в сто двадцать тысяч километров. Это же очень мало... ненормально мало. Такой крупный объект — так близко, но не падает.
— Согласен, — кивнул физик. — Наверняка тут тоже аномалии тем или иным образом влияние оказывают. А ещё — уверен, что в том числе с ними связан гигантский размер этой планеты... и то, что мы тут не расплющились в лепёшку.
— Погоди-ка, — поймала я ускользающую мысль. — Ты хочешь сказать, что даже обычная гравитация связана с аномалиями?
— Нет, не это, — улыбнулся Маркус, ловко перепрыгивая через ручей. — Я хочу сказать, что само наличие «обычной» гравитации на этой планете — уже аномалия.
Задумавшись, посмотрела себе под ноги. Раньше мне как-то совсем не приходил в голову такой простой вопрос. Даже когда узнала, что новая родина гораздо крупнее Земли.
— Знаете что? — влез в наш разговор Марк. — Вот сколько лет с вами знаком, а всё никак привыкнуть не могу, что вы постоянно где-то в облаках витаете.
— А тебе совсем не интересно? — поинтересовалась Вера.
— Интересно... но я всё-таки рад, что не посвящённый, — рассмеялся йети. — Меня больше люди волнуют, а не луны... до которых ещё поди доберись.
— Ничего-ничего. Вот сделаем ковры-самолёты или ступы бабок-яг для полётов — будешь знать, — шутливо обиделся Маркус.
Марк серьёзно посмотрел на физика:
— Пожалуй... верю, что вы сможете. У нас уже много чудес, а если летает вода, то почему бы не летать коврам?
Мы некоторое время развлекались на эту тему, но потом Вера заметила интересный камень. Геолог не собирала образцы — на пути туда это делать бессмысленно — просто фотографировала и фиксировала наблюдения.
Моё внимание сильно привлекали драконы и птеродактили. Над джунглями эти существа пролетали редко, а вот рядом с гигантскими горами встречались очень часто. Крылатые животные казались достаточной величины, чтобы спокойно унести на себе человека, а то и двух. Если бы их удалось приручить и оседлать... и если драконы или птеродактили способны жить дальше от гор — то мы смогли бы решить проблему с быстрой доставкой лекарств. Хотя сама по себе задача сложная и нетривиальная. К тому же сейчас даже пытаться отлавливать воздушных властителей не имеет смысла — до этого надо выяснить, чем они питаются, какой образ жизни ведут, как общаются между собой и так далее. Но всё равно, парящие в небе крылатые гиганты то и дело притягивали взгляд: мечтательный и опасливый одновременно.
Чем ближе мы подходили к горам, тем сильнее менялась местность. Однажды пришлось пересечь небольшую, но бурную реку, хотя больше, благодаря заранее составленному маршруту, таких препятствий не попадалось. Зато мы несколько раз видели кусты, обильно покрытые янтарными с фиолетовым отливом упругими каплями с вишню размером, и с наслаждением лакомились сладким угощением. Удивляло, что «конфетки» встречались на разных видах растений — хотя и примерно на одной высоте. Так что первое предположение — о том, что капли являются чем-то вроде смолистых выделений кустов — не выдерживало критики.
А к вечеру удалось увидеть настоящих «производителей» конфет. Самцы однорогих горных козлов таким образом метили растения выделениями из желёз, судя по всему, расположенных под хвостом.
— Тьфу ты, — разочарованно потянула Вера, трогая ещё тёплую каплю и косясь на обиженно удаляющееся копытное. — Ну почему нас всегда на какую-нибудь гадость тянет?
— Тут надо спрашивать: почему такие вкусности козлы развешивают, — поправила я подругу. — Может, там ферменты какие-то, от которых козел-производитель более привлекательным для самок становится? Или козы выбирают того, у кого «конфетки» вкуснее?
— Не дождешься, аппетит не испортишь, — пробурчала геолог, снимая с веток лакомство. — Я уже слишком к вашим высказываниям привыкла.
— А жаль, — неискренне вздохнула Рысь, забирая свою долю. — Не боишься, что козлы привлекательными покажутся?
— Я не коза, — самоуверенно отмахнулась Вера. — А если и коза, то козел у меня уже есть и другого мне не надо.
— Тот козёл далеко...
— Рысь, не росствуй! — возмутилась геолог.
— Да, дразнись, но знай меру, — поддержал Веру Марк.
— Ме-е-е, — радостно закончил физик и лукаво посмотрел на весь наш женский коллектив.
Мы радовались, как подростки. Та страшная перестройка организмов преподнесла выдержавшим ещё один дар — умение наслаждаться мелочами. Вернула то, что мы почти потеряли. Мы не ценили дождь и ветер, воду и пищу, то наслаждение, которое испытываешь, когда чешешь то, что чешется. Теперь же снова научились жить. Не существовать, а именно жить... и радоваться жизни.
Вскоре мы достигли подножия гор. Несмотря на привычку к скалам и нависающим громадам, я долго лежала на земле (иначе приходилось слишком сильно задирать голову) и любовалась на вершины, уходящие далеко в небо. Но даже там, на границе с облаками и в просветах между ними не белел снег, а зеленела какая-то растительность. Ещё одна аномалия... впрочем, уже не удивительная. Ведь если в горах есть восходящие гравитационные потоки, то и теплый воздух будет более активно подниматься вверх и обогревать полуорганический камень.
Перед сном мы поохотились и собрали запас продуктов, чтобы завтра не отвлекаться от основной цели. Путь предстоял нелегкий: горы с очень крутыми склонами, придётся карабкаться и постоянно искать более удобный подъём. Можно было бы использовать флиграв... вот только Марка я на нём точно не унесу, да и с другими несколько полётов придётся делать. Конечно, даже такое подспорье сильно увеличило бы скорость передвижения, но скорость — не наша цель. Мы должны оценить саму возможность походов в горы для простых людей и йети, не обладающих артефактной техникой. Поэтому флиграв — лишь подстраховка, дополнительная возможность спасения. Ну и помощь — в случае необходимости.
На ночёвку мы расположились у одной из скал, рядом с зарослями ягодных кустов. А потом долго лежали у костра, лакомились оранжевыми кислыми дарами природы и молчали, вслушиваясь в ночные звуки. Звенели крупные комары, мелодично журчали ящерицы, трагично вздыхала какая-то крупная птица на соседнем дереве. А ветер не только завывал — иногда казалось, что в скалах звучит музыка, какая-то удивительная мелодия.
Непривычные звуки... иные, чем в джунглях.
17 – 24 апреля 37 года
Из дневника Пантеры
Рано утром мы позавтракали, не разжигая костра, и двинулись в путь. Сначала очень осторожно — в конце ночи выпала обильная роса. К счастью, ветер быстро подсушил влагу и теперь даже гладкие скалы уже не были такими скользкими. Огромные валуны, удерживаемые только корнями кустов и деревьев, не вызывали страха — такое часто встречалось и в джунглях. Более того, мы знали, что опасность рухнуть у таких «навесов» очень мала. Да будь иначе, их бы уже давно сорвало во время бурь и гроз.