Автотрофная жизнь здесь в чём-то сходна с встречающейся на островах океана. Местные растения тоже способны растворять корнями и усиками, углубляться ими в камнеподобную основную породу и тоже очень прочные, выносливые на изгиб. Благодаря таким свойствам они способны устоять в природных катаклизмах, а ещё по этой же причине за них удобно держаться. Естественно, колючих или жгучих представителей зелёного царства мы старались избегать, остальные же по много раз протестировали на более безопасных участках пути — насколько крепко они прирастают к скалам, как велик риск выдернуть или сломать растение, а также порезать руку, если резко навалиться всем весом. Испытание выдерживали не все. Одни травы, хотя сначала казались безопасными, медленно выскальзывали из камня, другие делались более острыми при натяжении. Мы учитывали ошибки и постепенно становились уверенней, выбирали опоры более осознанно.
Несмотря на большую крутизну (часто в пятьдесят градусов и выше), встречалось немало широких уступов и даже площадок. На таких, почти горизонтальных, участках мы иногда останавливались отдыхать, перекусывали и любовались открывающимся видом.
Если внизу, у подножия гор, жизнь кипела, то уже через полдня подъёма стали заметны отличия. Животных теперь встречалось меньше. Впрочем, если смотреть с точки зрения жителя Земли, то величина биомассы здесь всё ещё очень высокая. Но нам, привыкшим к джунглям, данная местность казалась чуть ли не полупустынной. Настолько, что это даже вызывало дискомфорт, ощущение, что живность попряталась перед каким-то бедствием. Однако это мнение ошибочно: по крайней мере, козы, насекомые, кошкоподобный хищник, крысы и прочие обитатели гор вели себя спокойно, занимались повседневными делами.
Ближе к вечеру моё внимание привлекла одна из крупных, около метра в длину, серовато-бурых ящериц. Я уже неоднократно замечала представителей этого вида, но данная рептилия вела себя необычно: вместо того, чтобы скрыться при нашем приближении, она напыжилась, сгорбилась, свернула хвост кольцом, опираясь на него, чуть приподнялась на задние лапы и повернулась в нашу сторону. При этом челюсти ящерицы слегка двигались, как будто она что-то жевала.
Мы остановились сразу, как по команде. Странное поведение настораживало и вызывало любопытство. Осторожно отступив, Марк срезал ветку с ближайшего куста, убрал с неё верхнюю, облиственную часть, после чего бросил получившуюся палку в стража. Ящерица резко дёрнулась, раздался отчётливый щелчок, деревяшка слегка сменила направление, упала на камень и покатилась вниз. Рептилия тоже не осталась на месте, быстро юркнув под удерживаемые растительностью валуны. Но уже через несколько секунд выскочила обратно и снова заняла пост на том же выступе.
— Подождите, я схожу, — сказала я и поспешила вниз по склону — туда, куда укатился наш снаряд. К счастью, он удалился всего на пару десятков метров, застряв между пышными травянистыми растениями.
— Вот те и два... — задумчиво потянула Вера, вместе с другими рассматривающая палку, в которой виднелся небольшой желтоватый слиток. Золото не пробило полуторасантиметровую древесину, но крепко в ней застряло. — Ещё одни «высшие»?
— Хм... — Маркус почесал бороду.
— Так, не множьте сущности без необходимости, — тоже с подозрением покосившись на следящую за нами ящерицу, потребовала я. — Иначе давайте всех в «высшие силы» запишем.
— Но они стреляются! — обиженно заявил физик.
Его ревность можно понять: у нас до сих пор так и не появилось серьёзного дальнобойного оружия. Разве что начальные луки (новые быстро портились) и духовые трубки — но последние били только на близком расстоянии.
— Крысы ловушки делают, — тут же указала я. — А ракетки вообще кроны насквозь пробивают. Другой вопрос... — задумчиво взглянув на настороженную рептилию, жестом предложила отступить ещё на пару метров и уже после этого продолжила. — Другой вопрос: не может ли оказаться, что стрелоцветы используют этих ящериц в качестве оружия? В смысле — того самого, стреляющего.
— Не романтик ты, — укорил меня Маркус.
Мы ещё несколько минут постояли, пока я пыталась разглядеть, что же такое охраняет ящерица, а физик выковыривал кусочек золота из ветки.
— Удобный материал для пуль, — заметил он. — Тяжёлый, инерция хорошая получается.
Тяжело вздохнув и поняв, что сейчас успеха не достичь, отправила следить за рептилией одну из мелких камер. После чего мы осторожно обошли необычного стража и двинулись дальше.
Естественно, долго вести съёмку не удалось — жучки сохраняли работоспособность на расстоянии не больше двух километров от телефона. Поэтому когда я получила сообщение, что сигнал слабеет — сразу дала камере команду возвращаться. Но вечером выяснилось, что этого времени хватило — под камнем находилась пещерка с ещё одной ящерицей, большой кладкой яиц и сложенными у входа золотыми камушками. Вот и ответ — кто-то из пары охранял потомство. Обычное, вполне нормальное поведение для животных, заботящихся о своих детях.
На этой высоте уже встречались незанятые пещеры, поэтому на ночлег мы расположились в одной из них. Костёр разжигать не стали, перекусив сырой добычей. Я невольно фыркнула, наблюдая за коллегами. Гнуса здесь значительно меньше, но старые привычки брали вверх и перед тем, как отправить в рот очередной кусок, друзья или резко его встряхивали, или смахивали несуществующих нахлебников. Перевела взгляд на тушку грызуна, которую ела сама... и рассмеялась в голос — я занималась тем же самым! Тут же поделилась забавным фактом с остальными, после чего развеселились уже все.
— Завтра я поворачиваю обратно, — сообщил Марк после ужина.
— Почему? Я надеялась, что ты передумал, — вздохнув, призналась я. С мужем расставаться не хотелось. Пусть мы оба в стерильной фазе, но всё равно греет душу даже такое простое общение.
— И так уже зашёл дальше, чем собирался, — пожал плечами йети.
Я шутливо боднула его в живот, и Марк со смешком обнял меня своей могучей, мохнатой, приятно пахнущей рукой.
— Мне хорошо с тобой... но уже скучаю по кошкам.
— Всё-таки мы очень разные, — констатировала я, пользуясь моментом и прижимаясь к мягкому боку мужа. — Ты — кот. Гуляющий сам по себе, но стремящийся к обществу.
Марк наклонился и обдал мою макушку теплым дыханием.
— А ты — посвящённая, та, кого больше привлекают тайны и загадки окружающего мира, а не люди.
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Всё-таки хорошо, когда с близкими существами такое понимание. Он не настаивает, чтобы изменилась я, я не пытаюсь переделать его под свои представления. Впрочем, если честно, по моральным качествам Марк почти идеал. А что интересы у нас разные... тут ничего не поделаешь.
Утром мы попрощались с йети и двинулись дальше. Но теперь шли и лезли медленней: кроме исследований требовалось добыть пропитание.
Судя по косвенным признакам, давление воздуха с увеличением высоты на новой родине понижалось медленней, чем на Земле. Но уже через двое суток после начала подъёма дискомфорт стал заметен: у меня закружилась и стала побаливать голова, появилась одышка и сонливость, ослабло внимание. Другие тоже почувствовали недомогание, поэтому мы решили сделать перерыв на день или несколько — до тех пор, пока организм не адаптируется. А он почти точно должен приспособиться — ведь жила же когда-то Алла и её знакомые чуть ли не на самых вершинах. Да, они заболели, но вероятнее всего, под влиянием техники. Симптомы той патологии чётко отличаются, и у нас их пока нет.
Когда-то люди боялись голого камня и толщи земли, но со временем этот страх ушёл. Да, в глубине скал водятся камнегрызы, но, во-первых, здоровый тренированный человек, не говоря уж о йети, почует их заранее, а во-вторых, если понадобится основаться надолго, то можно оградить стены толстыми матами из растений: обычно такой простой защиты вполне достаточно. К тому же жители гор не глупы — раз они предпочитают пережидать сильные дожди в каменных укрытиях, то значит там действительно безопасно. По крайней мере, лучше, чем снаружи. К счастью, сейчас спокойное время и грозы собираются не чаще раза в сутки, а иногда даже не каждый день. Чтобы не искать укрытие, если вдруг налетит непогода, мы снова выбрали одну из пустующих пещер. Такую, в которой пол чуть кренился к выходу, а значит — в дождь вода заливать не будет.