«Что же там такое?»
Решила приблизиться безшумно, но подходить на расстояние менее двух стеллажей все же не решилась. Но оно и не требовалось, так как голоса были отчетливо слышны и здесь. Прошла вдоль стеллажей ближе к окнам и заметила небольшие сквозные ниши вместо полок. Наверное, они были сделаны для того, чтобы можно было временно сложить на них стопки книг, которые читатель таскал с собой. И через эти самые ниши открывался прекрасный обзор на то, что происходило спустя два пролета стеллажей.
Лана удивленно округлила глаза и убрала голову без резких движений, затем еще и прикрыла ладонями рот. Ее могли услышать, ведь у элиниров хороший слух.
Это были Айрена и Верцелиус. Они спорили. Лана ощутила, как холодные мурашки побежали по спине. Она явно стала свидетелем разговора, не предназначенного для чужих ушей. Тем более если они встретились в таком безлюдном и мрачном месте. Но уходить было поздно, любопытство затмило разум и страх, к тому же, лишние движения и шаги могли достичь ушей элинира. Поэтому Лана застыла и вся обратилась в слух.
— Цей, мы это уже обсуждали и не раз, — раздался усталый, но твердый голос Айрены.
— Айри… — голос Верцелиуса был полон эмоций, которые Лана уж точно не ожидала в нем услышать. Это была смесь отчаяния и нежности. — Прошу тебя.
— Нет, Цей, ты в своем уме? — женщина отвечала резко и решительно. — Я повторяю тебе еще раз, уже который год. — Она вздохнула. — Для меня существует только Виктор. Я его люблю и всегда буду верна только ему.
— Я не прошу тебя изменять моему брату, — голос Цея был полон боли, надежды, теплоты. — Мне будет достаточно, если ты просто будешь рядом, будешь общаться со мной, смотреть на меня. Ты ведь пытаешься делать вид, будто меня нет. Это невыносимо. Мы можем просто прогуливаться по саду.
«Твою ж…», — не удержавшись, Лана мысленно выругалась и покрепче прижала ладонь ко рту. В какой-то момент ей показалось, что ее мысли прозвучали так громко, что их услышат все вокруг.
— Нет, — твердо ответила Айрена. По сравнению с Цеем она звучала холодно и жестоко. Затем голос ее все же смягчился: — Мне искренне жаль, что с тобой это произошло. Но я никогда не смогу дать тебе то, что ты просишь. Для меня это все равносильно измене мужу. Ты ведь знаешь, что он знает. И он терпеливо переносит все твои взгляды и попытки. Не усугубляй ситуацию.
— Айри, я люблю тебя, — прошептал Цей, Лане пришлось напрячь уши, чтобы хорошенько разобрать слова: — Ты моя волчица.
— Нет, я не твоя и никогда ею не стану, — Айрена тяжело вздохнула. Лана представила себе лицо женщины, как он закрывает глаза и кладет руку на лоб. — Тебе нужно постараться забыть меня. Съезди куда-нибудь, в другие страны, я не знаю. Чтобы не видеть меня.
— Но я хочу тебя видеть, — стон полный мучений. — Хочу слушать твой голос, ощущать твой запах. Ты же тоже знаешь.
— Я знаю, и мне очень жаль. Жаль, что такое редко, но бывает. Видимо, именно тебе выпала эта доля, — проговорила Айрена.
— Ты могла выбрать меня, но выбрала его.
— Да.
— Но почему? Что со мной не так? — голос Цея перешел на хрип, как будто ему не хватало воздуха. Лана почувствовала, как ее собственное сердце начинает отзываться на его страдание, настолько оно было сильным.
— Цей, не в этом дело, просто я тебя не люблю. И мы это обсуждали уже много-много раз. Я не вижу смысла в этих разговорах, — голос Айрены стал жестче: — И перестань меня шантажировать тем, что если я не приду, то ты покончишь с собой. Я все рассказываю Виктору, обо всех наших встречах. Каждое слово, он все знает. Я показывала ему свои мысли. Ему тоже жаль, потому что он любящий брат и не представляет, какого ему было бы на твоем месте.
Они замолчали, раздался тяжелый вздох или даже всхлип Верцелиуса. Лана почувствовала, как сжимается ее сердце. В голове начало проясняться. Цей был влюблен в Айрену, но как может быть такое, что сразу двое считают ее своей волчицей? Лана нахмурилась. Ей казалось, что в этом плане у элиниров все должно быть гармонично.
— Айри, позволь мне хотя бы… — начал Цей. Столько нежности в его голосе, Лана не переставала удивляться. Ведь тот Верцелиус, которого знала она, был жестоким, злым, безумным. И вообще, как он прожил столько лет? Валкар ведь не знал ответа. В груди девушки зажглась надежда, теперь она сможет все выяснить. Точно! Ей ведь дан такой уникальный шанс разобраться во всем.
— Нет, — жестко ответила Айрена. — Прошу, перестань. Я не запрещаю тебе смотреть на меня в течение дня, когда мы пересекаемся в цитадели. Но на большее не думай рассчитывать. Не надо пытаться за мной ухаживать и заботиться обо мне. Виктор терпелив и мудр, но даже у него запас терпения и выдержки может подойти к концу.
— Мне не за чем жить, — горько усмехнулся Цей. — Если рядом со мной нет моей волчицы, то гори оно все синим пламенем.
— Ты можешь найти смысл в другом. Помогай тем, кому нужна помощь. Если в тебе так много любви, то подари ее тем, кто в ней нуждается, — голос Айрены звучал уверенно, Лана слышала в нем сострадание и непоколебимую твердость. — Не делай меня центром своего существования, это тебя погубит, Цей. Ты можешь смотреть на меня, если тебя это так нужно, думать обо мне, но делай это все на расстоянии, подальше от нашей семьи.
— Айри… — почти простонал элинир.
— Нет, не смей приближаться, — Лана услышала шорох платья женщины. Наверное, Цей хотел ее обнять или… кто знает. Она отступала от него. Девушка напряглась. А что если он набросится на нее? Ведь она пришла сюда совсем одна. Лана подобралась, готовая кинуться на помощь матери своего возлюбленного. В глубине души она, конечно, знала, что даже объединив их усилия, они с ним не справятся. От этой мысли по спине пробежал холодок.
— Я не причиню тебе вреда, — расстроено отозвался Цей. — Я ведь люблю тебя, ты для меня самое ценное.
— Я ухожу.
— Знай, что я всегда буду рядом, если тебе нужна будет помощь. Я буду присматривать за тобой, — голос элинира звучал ласково и твердо.
Лана услышала стук легких шагов и шелест платья. Айрена направлялась в ее сторону. Девушка вжалась в стеллаж, затаив дыхание. На секунду испуг сковал грудь, но женщина пронеслась мимо стеллажей, не смотря по сторонам. Она почти бежала в единственном желании поскорее покинуть библиотеку.
Лана продолжала стоять, не двигаясь. Верцелиус был еще здесь. Мысли заметались, что теперь делать. Если он пойдет мимо нее, то скорее всего заметит или даже почувствует ее присутствие. В библиотеке воцарилась тишина, шагов больше не раздавалось. Лана нахмурилась, затем, набравшись смелости, выглянула в нишу одним глазом. Увиденное заставило ее сердце снова сжаться. С этого места она хорошо видела Цея. Потому что он больше не стоял, а сел в кресло в углу между стеллажами и окном. Он опустил голову в руки, с силой вцепившись в свои черные волосы, и раскачивался вперед-назад. Костяшки пальцев побелели, руки элинира дрожали. Он издал звук похожий на стон с рыданием, а затем расплакался безутешно и отчаянно. У Ланы отвисла челюсть, она и представить себе не могла, что этот человек, этот убийца, истязатель и интриган мог вообще что-либо чувствовать. Но он мог. Сейчас перед ней сидел другой Верцелиус, тот, который еще не убил брата, не уничтожил целый город, не прожил четыре сотни лет и не пошел на них новой войной. Сейчас этот мужчина выглядел, как подросток, страдающий от неразделенной любви. Это был Верцелиус, который мучительно страдал, чье сердце болело так, что Лана со своего места ощущала эту душераздирающую, ноющую, тянущую на самое дно отчаяния боль. Девушка снова почувствовала, как к глазам подкатили слезы, а горло сдавило от сострадания к нему. К тому, кто совершит столько злодеяний. И впервые она задумалась о том, почему он стал таким, почему он все это совершил? Что было в сердце у человека, у которого, как она думала, нет сердца?