Этот журнал также ляжет на стол Павлу Петровичу, где указаны и номера дел, имена конкретных людей, ну и хорошие, чаще плохих, слова.
— Алексей Борисович, подайте идею государю, что России нужна своя судебная система, я знаю, как всё устроить. Сенат не может справляться со всеми делами, если они потекут рекой. На сию пору мы прикрылись великими пошлинами и сборами за рассмотрение дел, но это не выход. Много тяжб останутся нерешёнными оттого, что не попадут в Сенат, — убеждал я генерал-прокурора.
— В Отечестве нашем с деньгами не всё ладно, не выйдет создать ещё и такую великую институцию, как вы предлагаете, — отвечал, якобы со знанием дела, Куракин.
— Ну так где мой проект финансовых изменений? В столе спрятан? — несколько обозлённо отвечал я.
— Подобное не мне, тем паче, не вам решать, — Куракин также повысил голос.
— Прошу простить меня за несдержанность! Ежели мои услуги государю понадобятся, я с честью сделаю всё, что от меня зависит, — сказал я и поспешил уйти.
Что-то во мне всё же не так. На пустом месте проявил неуместную эмоцию. Неужели я действительно подумал, что в этом времени будет что-то иначе, что реформы могут проводиться вдумчиво и для того, чтобы изменить ситуацию, а не усложнить. Что хватит наглости и упорства одного лишь попаданца, да ещё не в царя, а так… сына поповского?
Большинство реформ пусть и призваны сделать жизнь лучше всего горстке людей, но явно же лучше.
Это переутомление из-за почти двух месяцев работы в полном цейтноте. Нужно перезагрузиться, и я даже знаю, как именно.
Ужас! Но я решил уйти с работы ещё до обеда. От работы кони дохнут. Конечно, не такое мнение, я не лентяй, напротив, но каждому нормальному человеку нужна рекреация, восстановление, иначе с ума можно сойти.
Моя рекреация находилась на околицах Охтинской слободы, там, где плотники и столяры, трудящиеся на петербуржских верфях, пасли своих гольштейнских коров, начало разведения которых положил ещё Пётр Великий. Из всего сказанного можно было сделать вывод, что я решил расслабиться таким образом: сяду возле дома или домов с видом на пастбище, представлю, что нынче лето, и по лугу гуляют коровы, а их погоняют холёные бабёнки в полураздетом от жары виде. Ляпота!
Нет, подобным маразмом я пока не страдаю. Я ехал на свою «базу». Буквально полтора месяца назад смог выкупить три рядом стоящих дома и ещё два чуть дальше от первых. Сейчас пытаюсь уговорить хозяев домов между уже выкупленными мной строениями, о продаже и их недвижимости.
Охтинская слобода — на данный момент место с наиболее дешёвой недвижимостью в столице. Если ещё те строения, которые располагаются ближе к Торговой Екатерининской верфи, сооружались с фундаментом и часто полностью исполнены из камня, то на окраине слободы — своеобразные трущобы или же место, больше похожее на деревню. Самое-то для нас, с возможностью ремонтировать и отстраивать те здания и сооружения, что нам нужны.
Пока в эти самые дома заселены лишь пятнадцать мужчин и несколько подростков. Это те самые недоросли-сироты, ну и люди Богдана Стойковича, из них — десять белокуракинцев и пять присмотренных в Петербурге кандидатов в будущий мой личный спецназ.
Не скажу, что ребята все молодцы и прям таланты. Нет, из тех пяти раз, которые мне всё-таки удалось вырваться с работы и провести тренировки, я уже определил, что примерно половина кандидатов по разным причинам не смогут стать теми, кем я хотел бы их видеть. Однако, отказываться от людей нет никакого смысла. Все они молодые сильные мужчины, потому какое-нибудь применение я им обязательно найду. В конце концов нужно же будет кому-то охранять и защищать русскую Калифорнию.
Но сегодня я ехал не для того, чтобы показывать принципы ножевого боя или рассказывать и демонстрировать методики обучения диверсантов и разведчиков, привнесённые мной из будущего, но подвергшиеся изменениям соответственно реалиям. Сегодня ничего рассказывать не буду, сегодня я буду пить. На это расчёт.
Да, я мог выпить вина или даже чего покрепче с князем Куракиным. Либо же пойти вместе со студентами университета, тем же Тайниковским и Цветаевым. Они также намереваются сегодня превратиться в гуляк. Но нигде я не смогу расслабиться и наполовину, оттого рекреация не получится. Вот, надеюсь, что Богдан Стойкович, Северин Цалко по-простецки составят мне компанию, и мы споём «чёрного ворона», который вьётся и чего-то там хочет. Здесь бы не сорваться на каких-нибудь «трёх танкистов» или про любовь, у которой села батарейка.