В деле с ГОРОЖАНИНЫМ я ничего не вижу компрометирующего т. СУДОПЛАТОВА: он голосовал за его исключение из партии тогда на собрании, а сейчас ему это инкриминируют.
Т. ЛЕОНЕНКО не хочет признать, что они тогда неверно поступили с этими справками и так далее. Вина СУДОПЛАТОВА еще и в том, что, будучи в близких отношениях с СОБОЛЬ, он не смог распознать врага. Я согласен с предложениями т. БУЛАНОВА и ПИНЗУРА: за проявление политической беспечности объявить выговор с занесением в личное дело».
Леоненко ничего другого не оставалось, как следовать новой линии партии, направленной на искоренение «перегибов и ежовщины». Он вынужден был изгибаться вместе с нею.
Позиция Семенова нашла поддержку у остальных членов бюро «большого парткома», и они постановили:
«…За притупление политической бдительности т. СУДОПЛАТОВУ объявить выговор с занесением в личную карточку.
ВЕРНО: пом. секретаря парткома ФИЛАТОВ».
Показательная и поучительная для остальных сотрудников 5‐го отдела ГУГБ НКВД порка Судоплатова состоялась. Потом он не один раз вспоминал ироничное высказывание своего будущего соратника и друга Эйтингона. Тот говорил:
«Чтобы не угодить под репрессии, надо быть не евреем и не генералом госбезопасности».
В словах Эйтингона, на самом деле, была немалая доля истины. Павел был капитаном госбезопасности, по национальности украинцем, и потому не только остался в партии, а и продолжил службу в окружении очередного «партийного набора», направленного на оздоровление органов госбезопасности.
К тому времени большинство профессионалов, прошедших «школу» в Испании и нелегальных резидентурах «группы Яши», было расстреляно, а те, кто уцелел, «мотали» двузначные сроки в лагерях ГУЛАГа (Главное управление лагерей. — Примеч. авт.) НКВД СССР, редкие счастливцы, оставшиеся на свободе, с «волчьим билетом» перебивались случайными заработками. Их детище — резидентуры и спецгруппы в странах Западной Европы и на Ближнем Востоке — были ликвидированы.
Из штатной численности ИНО — 5‐го отдела ГУГБ НКВД СССР подверглось репрессиям около 70 % ее сотрудников, из них 92 были арестованы, а 87 уволены. Фактически советская разведка как таковая перестала существовать. Документы на имя членов Политбюро зачастую подписывали рядовые сотрудники.
Комиссия ЦК ВКП(б), работавшая в январе 1939 года в ИНО — 5‐м отделе ГУГБ НКВД СССР, констатировала:
«…НКВД не имеет за рубежом практически ни одного резидента и ни одного проверенного агента».
После такого разгрома отечественной разведки, казалось бы, уже не подняться с колен. И тем удивительнее, что спустя короткое время она снова смогла восстановить свои оперативные позиции за рубежом и обеспечить получение важной политической, экономической и военной информации.
В чем причина этого? Ответ надо искать в том, что у представителей левых движений, интеллектуалов, а также значительной части патриотично настроенной аристократии соглашательская позиция ведущих западных держав США, Великобритании и Франции с захватнической политикой фашистской Германии вызвала резкое неприятие. После «мюнхенского сговора» 1938 года Чемберлена и Даладье с Гитлером и Муссолини, в результате которого на растерзание вермахта была отдана Чехословакия, а спустя год пала Польша, антифашисты видели в Советском Союзе своего единственного защитника. И нет ничего удивительного в том, что бывшие царские генералы и отпрыски из аристократических русских семей, потомки сэров и пэров, они, в подавляющем своем большинстве, бескорыстно шли на сотрудничество с советской разведкой.
Несмотря на весь трагизм положения — репрессии 1930‐х годов — предвоенные годы можно по праву назвать «золотым веком» советской разведки. Идеи социализма и борьбы с фашизмом окрасили ее деятельность самым привлекательным для горячих сердец цветом — цветом патриотизма и романтики. В противном случае английские аристократы Ким Филби, Энтони Блант, Гай Бёрджес, Дональд Маклин и Джон Кернкросс из «великолепной кембриджской пятерки», знаменитый мексиканский художник Давид Сикейрос, звезда немецкого театра, русская актриса Ольга Чехова, крупные физики-ядерщики Клаус Фукс, супруги Розенберг и многие другие, имена которых до сих пор хранят в тайне архивы отечественных спецслужб, вряд ли бы стали сотрудничать с советской разведкой.