…За рекой Буг стоит враг. Стрелки часов медленно движутся. Небо розовеет. Три пятнадцать! Ударила наша артиллерия. Огонь ведется из сотен стволов. Передовые группы бросаются в лодки и переправляются через Буг. Бой начался! Неожиданный удар удался — другой берег наш! Звучат выстрелы. Здесь горит дом, там соломенный стог. Первое сопротивление сломлено. Теперь вперед, дальше!..»
Подспудный страх перед мощью Красной армии и вождем «азиатских орд» — Сталиным, точивший души Бойе, Гота и других гитлеровских военачальников и командиров, быстро улетучился. Фюрер, как им казалось, был прав, Россия, действительно, оказалась «колоссом на глиняных ногах». Его гений и воля, как им представлялось, вели вермахт к величайшей победе, которую когда-либо знал мир. К ногам «тысячелетнего рейха» должна была пасть огромная, с неисчерпаемыми ресурсами советская империя.
Танковые клинья генералов Гота и Гудериана прошли через передовые рубежи обороны советских войск, как нож через масло, и, сокрушая все на своем пути, устремились в глубь СССР. На земле хозяевами положения были моторизованные части вермахта, в воздухе господствовали асы люфтваффе. В первые часы они уничтожили на земле почти всю фронтовую авиацию Западного и Киевского особых военных округов, склады с оружием и боеприпасами.
Прошло несколько часов с начала войны, а командующему авиацией Западного особого военного округа, прославленному Герою Советского Союза генерал-майору авиации Ивану Копецу некого и нечего было поднимать в воздух. Его авиация сгорела на земле. От безысходности и отчаяния он застрелился. Копец был далеко не единственным, кто покончил с собой. В тот роковой для Красной армии день десятки советских командиров, расстреляв весь боезапас, направляли свои машины: самолеты и танки на таран с врагом. Но ни бесстрашные «сталинские соколы» и «экипажи машины боевой», ни мужественные защитники Брестской крепости, ни отдельные смелые и инициативные командиры, которые, не дожидаясь приказов сверху, на свой страх и риск приняли бой с гитлеровцами, были не в силах противостоять вероломному, превосходящему в силе и организованности противнику.
Это была не их вина, а беда командования западных военных округов, Генштаба Красной армии и политического руководства СССР. Они не только недооценили потенциал вермахта, подлость правителей Германии, а и, к сожалению, в час испытаний не смогли обеспечить эффективное управление войсками.
Существенную роль в том первом успехе вермахта сыграли разведывательно-диверсионные подразделения абвера, прежде всего полк специального назначения «Брандербург-800», насчитывавший в своем составе несколько тысяч отборных головорезов. Наряду с ним при основных военных группировках «Север», «Центр» и «Юг» действовали оперативные команды численностью 600–700 человек. Они были оснащены передвижными средствами связи, легковыми, грузовыми, специальными автомобилями, мотоциклами, в том числе и советского производства.
Помимо этих спецподразделений широко использовались многочисленные диверсионные отряды, сформированные из числа украинских, белорусских, прибалтийских националистов и белоэмигрантов. Большинство их участников прошло «обкатку» в составе боёвок, действовавших в предвоенный период в западных областях Украины, Белоруссии и республиках Прибалтики.
Мобильные, хорошо организованные и четко координировавшие свои действия с наступающими частями вермахта, они вовремя оказывались в нужном месте и в нужный час. Пользуясь неразберихой и растерянностью, диверсанты действовали дерзко и решительно: взрывали и разрушали транспортные коммуникации, безжалостно уничтожали командный состав Красной армии и сеяли панику в ее рядах. В первый день войны им и авиации удалось вывести из строя основные каналы и пункты связи советских войск. В результате был парализован основной нерв любой армии — система боевого управления войсками.
В Кремле и Генштабе не представляли того чудовищного масштаба катастрофы, что постиг Красную армию. Все попытки Тимошенко и Жукова добиться от командующих западными военными округами внятного доклада о положении в подчиненных им войскам не дали результата. Из тех скудных сведений, что поступали в Генштаб, им стало ясно, происходящее на западной границе — это не очередная крупная провокация немецких генералов, «вышедших из-под контроля» Гитлера, а настоящая война. Дальнейшее промедление было смерти подобно. Решение такого уровня — объявление войны в СССР — мог принять только один человек — Сталин. Тимошенко, поручив Жукову доложить Вождю о начале масштабных боевых действий с Германией, снова попытался прояснить обстановку у командующих военными округами.