Коновалец был не единственным германским агентом в верхушке ОУН. В начале 1939 года на конспиративной квартире (угол Берлинерштрассе — Фридрихштрассе), содержателем которой являлся офицер Кнюсман — доверенное лицо Канариса, Штольце с участием будущего руководителя «Абвер‐2» полковника Э. Лахузена привлек к сотрудничеству ближайшего соратника Коновальца А. Мельника. Ему была присвоена кличка «Консул». Вербовка, как отмечал Штольце, «прошла очень гладко». В последующем в 1939 году также гладко прошла вербовка и самого С. Бандеры. Он получил кличку «Консул‐2». Как и Коновальца, абвер не оставил без присмотра Бандеру. За ним приглядывал его ближайший подручный Я. Стецько. По агентурной картотеке германской разведки он проходил как агент Белендис. При этом проныра Стецько ухитрялся одновременно служить трем «господам»: Бандере, абверу и еще итальянской разведке под экзотичной кличкой Басмач. Другого ожидать от главарей ОУН не приходилось, и ясно почему: иностранные спецслужбы брали на себя «все расходы, связанные с их содержанием и обеспечением подрывной деятельности против Польши и СССР».
Обосновавшись в Берлине, Коновалец поручил Мельнику руководить краевой организацией УВО в Галиции, а на Ярого возложил поддерживание связи с низовыми структурами ОУН в Украине и с германской разведкой. Молодежное ее крыло возглавил молодой и амбициозный Степан Бандера.
Чтобы оправдать вложенные в них абвером деньги, главари ОУН наряду с активизацией разведывательной деятельности, направленной на получение сведений о состоянии армии Польши и СССР, развернули террористическую и бандитско-повстанческую деятельность на их территории.
15 июня 1934 года в Варшаве в результате террористического акта, осуществленного группой украинских боевиков, которыми руководили Бандера и Р. Шухевич, был убит министр внутренних дел Польши Б. Перацкий.
Ранее, в октябре 1933 года Бандерой был подготовлен теракт против советского консула во Львове. При его исполнении произошла осечка, боевик Н. Лемек не знал в лицо консула, и жертвой выстрелов стал секретарь консульства А. Майлов.
Еще более масштабный теракт спецслужбы Германии Коновалец и его окружение замышляли против главы Народного комиссариата иностранных дел СССР (НКИД) М. Литвинова (Меер-Генох Моисеевич Валлах. — Примеч. авт.) во время его официального визита в США. В Берлине делали все, чтобы не допустить установления дипломатических отношений между СССР и США, представлявших угрозу захватническим планам нацистов. Непосредственное проведение операции германские спецслужбы возложили на Коновальца. Получив деньги, он немедленно взялся за выполнение задания. Из числа проверенных в «деле» боевиков была сформирована пятерка ликвидаторов. Возглавил ее «специалист по «мокрым делам» Л. Мищуга. В октябре 1933 года его группу под легендой эмигрантов перебросили из Европы в США. В ожидании Литвинова террористы затаились на конспиративной квартире филиала ОУН в Нью-Йорке.
План теракта гитлеровских спецслужб и Коновальца так и остался планом. Его сорвал внедренный в ОУН советский разведчик И. Каминский. Он своевременно добыл информацию о готовящемся покушении. Она была доложена Сталину. Политическое руководство СССР оказалось перед сложным выбором: официально повлиять на деятельность ОУН в США оно не могло. Упреждающий удар по «группе Мищуги» мог только подлить масла в огонь противников сближения с СССР. И тогда был задействован неофициальный канал разведки. Через «Амторг» — неправительственную совместную советско-американскую торговую организацию — до президента Ф. Рузвельта была доведена информация о готовящемся теракте. Получив ее, он поступил решительно, задействовал в отношении террористов весь арсенал специальных сил и средств.
7 ноября 1933 года, когда лайнер «Беренгария» с Литвиновым на борту бросил якорь в Нью-Йоркской бухте, «группа Мищуги» в полном составе сидела в камерах тюрьмы. То была первая успешная совместная операция в истории советских и американских спецслужб. Она наглядно показала, что при наличии политической воли у руководителей могут быть решены самые сложные задачи.
После провала акции ОУН по устранению Литвинова в советском политическом руководстве обратили внимание на ОУН как на серьезную опасность. В Кремле и не без оснований полагали, что озлобленный Коновалец и его единомышленники после срыва акции по Литвинову и ареста «группы Мищуги» могут пойти на осуществление еще более дерзких террористических, диверсионных операций и активизируют бандитско-повстанческую деятельность в западных областях Украины.