Дальше Ежов долго и путанно говорил о важности операции по ликвидации Коновальца, о высоком доверии Сталина, которое надо непременно оправдать. Павел слушал этот бесконечный монолог, а в душе не испытывал того трепета, что ощущал в кабинете Сталина. Это не осталось без внимания наблюдательного Шпигельглаза. Покинув кабинет Ежова, он предложил:
— Павел, пройдем ко мне!
Судоплатов шел по коридору и мысленно находился не на Лубянке, а в Кремле. В его памяти с фотографической точностью возник кабинет Сталина, его сосредоточенное лицо и взгляд, обращенный к нему. Сталин словно заглядывал к нему в душу и пытался понять, способен ли он выполнить это связанное со смертельным риском задание. В ушах Павла, словно тот находился рядом, звучал голос Сталина:
«…Это не акт мести, хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель — обезглавить движение украинского фашизма и заставить этих бандитов уничтожить друг друга в борьбе за власть… Желаю успеха».
Скрип двери в кабинете Шпигельглаза, заставил Павла встрепенуться и вернуться из Кремля на Лубянку.
— Проходи! — пригласил Шпигельглаз.
Павел переступил порог и остановился.
— Садись! В ногах правды нет! — Шпигельглаз кивнул на стул за приставным столом, сам прошел к встроенному в стену шкафу, распахнул дверцы, достал бутылку водки, затем коньяка и поинтересовался: — Что будешь пить?
Судоплатов, помявшись, ответил:
— Товарищ майор, если можно, то лучше чай.
— Чай? И то верно. Водку или коньяк мы выпьем, когда вернешься с задания, — согласился Шпигельглаз и предложил: — На твой выбор: есть наш — грузинский, есть ихний — цейлонский, привез из последней командировки во Францию.
— На ваше усмотрение, товарищ майор.
— Да перестань ты выкать и щелкать каблуками! Мы не на плацу и не на служебном совещании, а за товарищеским ужином.
— Понял, Сергей Михайлович.
— Другое дело, — с улыбкой произнес Шпигельглаз, обратно поставил бутылки с водкой и коньяком в шкаф, достал круг копченой колбасы, буханку серого хлеба, сахар, разложил по тарелкам, пробежался по ним взглядом и посетовал:
— Извини, Павел, чем богаты, тем и рады.
— Да я не голодный, Сергей Михайлович.
— Я тоже, это так для аппетита. Колбаса отменная, не из нашего продпайка, а с рынка. Попробуй, потом не оторвешь, — заверил Шпигельглаз, взял нож и принялся кромсать колбасу.
Судоплатов подхватился со стула и предложил:
— Сергей Михайлович, давайте я порежу.
— Да сиди ты, — отмахнулся Шпигельглаз и, хмыкнув, сказал: — Начальник не каждый день предлагает подчиненному выпить, да еще и режет колбасу.
Смутившись, Судоплатов присел и молча наблюдал за тем, как Шпигельглаз сноровисто нарезает колбасу и хлеб. Разложив их по тарелкам, он насыпал цейлонский чай в заварной чайник, включил в розетку самовар, вернулся к столу, сел напротив и, пытливо посмотрев в глаза Павлу, спросил:
— Настрой как, боевой?
— Так точно, товарищ майор! — заверил Судоплатов.
— А другого и не должно быть! Далеко не каждому выпадает честь выполнить личное задание товарища Сталина!
— Я все понимаю, Сергей Михайлович! И сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить его.
— Нет, Павел! Ответ должен быть только один — оно будет выполнено! Понимаешь, выполнено! Выполнено, чего бы это тебе ни стоило!
— Да! Да! — твердил Павел.
— Тебе надо напрочь забыть, что перед тобой человек, с которым многое связывает! Что он относится к тебе как к близкому человеку! — Шпигельглаз говорил так, будто вбивал гвозди: — Смотри на Коновальца как на порождение зла! Как на абсолютное зло! Не дай воли своим эмоциям! В тебе не должно быть места ни чувству жалости, ни чувству мести!
— Не будет! Нет! Я понимаю…
— Погоди! — остановил Шпигельглаз и продолжил:
— Погоди! Одного понимания будет мало. Коновалец — это зверь! Он нутром чувствует опасность! И здесь важно не выдать себя! А потому смотри на него как на Сатану в человечьем обличии, и тогда рука не дрогнет!
— Не дрогнет! — заверил Павел.
— Твоей рукой наше правосудие приведет в исполнение приговор, вынесенный Коновальцу шестнадцать лет назад! — напомнил Шпигельглаз и посмотрел Павлу в глаза.
Тот не отвел их в сторону и заявил:
— Сергей Михайлович, можете не сомневаться, я выполню задание товарища Сталина! Ну, а если так случится… — Павел пытался подобрать нужные слова, не нашел и сказал: — В общем, вы меня понимаете, Сергей Михайлович.