— И как?
— Нормально! Ничего не заметно! — оценил Тимашков.
— Вот теперь все. Мне пора!
— Удачи тебе, Паша! У тебя все получится! До встречи в Москве!
— Удача, говоришь? Ох, как она мне нужна, — согласился Павел и решительно направился на выход из каюты.
Тимашков проводил его до трапа. Павел сошел на причал, обернулся и бросил прощальный взгляд на корабль. Сердце внезапно защемило, при любом исходе операции ему категорически запрещалось искать спасения на этих нескольких сотнях квадратных метров советской земли. С этой минуты тысячи километров отделяли его от Москвы, где ждали Шпигельглаз, товарищи по службе и Эмма, ничего не подозревавшая о смертельно опасном задании — задании самого Сталина. Павел поискал взглядом среди экипажа Тимашкова. Он так и остался стоять у трапа. То ли воображение, то ли на самом деле большой палец Тимашкова был поднят вверх, и это придало уверенности Павлу. Он решительно направился на выход из порта, возможно, в свой последний земной путь, но старался не думать об этом. Его пальцы коснулись затаившейся смерти — коробки-бомбы, и здесь в памяти, как заклинание, прозвучало напутствие Шпигельглаза:
«…Забудь, что перед тобой человек, с которым тебя что-то связывает! Смотри на Коновальца как на порождение зла! Не дай воли своим эмоциям! В тебе нет места ни ненависти, ни жалости! Коновалец — это зверь! Он нутром чувствует опасность! Ты не должен выдать себя! Смотри на него как на Сатану в человечьем обличии, и тогда твоя рука не дрогнет, она приведет в исполнение справедливый приговор!»
— Да, приговор! Он должен свершиться! А там будь что будет! Задание Сталина должно быть выполнено! — сорвалось с губ Павла.
Он невольно замедлил шаг, бросил взгляд по сторонам, на него никто не обращал внимания, и направился к ресторану «Атлант».
После короткого дождя яркое весеннее солнце щедро заливало теплом улицы и площади Роттердама, веселыми зайчиками поигрывало в лужах и в витринах магазинов. Павел, опасаясь оступиться, осторожно ставил ногу на скользкую мостовую и крепко придерживал рукой коробку-бомбу. Одно неловкое движение — и неизвестно, как поведет себя заложенная в нее адская машинка.
Стрелки часов приближались к двенадцати, впереди разноцветными бликами сверкнула вывеска ресторана «Атлант». Прежде чем войти, Павел внимательно осмотрел подходы к нему и не обнаружил признаков опасности. На входе лениво позевывал швейцар, за окнами зала бестелесными тенями скользили официанты, за столиками оживленно переговаривались редкие для этого часа парочки. В одном из окон Павел увидел Коновальца, и сердце радостно встрепенулось. Коновалец, не ступавший и шага без своей «тени» — телохранителя Барановского, известного в узких кругах как Пан Инженер, на этот раз был один.
«…Время без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана «Атлант», я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода. На сей раз он был один» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 45).
Удача, которую Павлу пожелал Тимашков, в тот день сопутствовала ему во всем. Он решительно пересек улицу и вошел в ресторан. Время обеда еще не наступило, и в зале было немноголюдно. Коновалец издалека увидел своего «посланца» с Украины, поднялся навстречу, расплылся в широкой улыбке и растрогался, когда появилась коробка шоколадных конфет киевской кондитерской фабрики. Страхуясь от случайности, Павел первой подал ту, где были конфеты, открыл ее и пододвинул к Коновальцу. Тот ответил благодарным взглядом, не избежал искушения и съел несколько штук. И только после этого Павел достал из внутреннего кармана пиджака вторую коробку с взрывным устройством и положил перед Коновальцем. С этого мгновения механизм взрывного устройства начал неумолимый отсчет времени. Секунды складывались в минуты. Последние полчаса земной жизни Коновальца подходили к концу, а он продолжал с жадным интересом расспрашивать курьера о ситуации на Украине и положении боевки ОУН.
До взрыва оставалось всего несколько минут. И только предупреждение Павла, что опоздание на корабль может вызвать осложнения с капитаном и тот не отпустит его в увольнение, вынудили Коновальца прервать встречу и перенести ее на 17 часов вечера. Но этого вечера у главаря ОУН уже не было. Спустя 17 лет пришло время отвечать Коновальцу за злодеяния, совершенные в отношении рабочих киевского завода «Арсенал» и мирного населения западных областей Украины.
Павел на непослушных ногах вышел за дверь ресторана и с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег. Позади осталась парковка для машин, он перешел на другую сторону улицы, когда за спиной громыхнул взрыв. 23 мая 1938 года личное задание Сталина было выполнено. Тот, кто пытался уничтожить министра иностранных дел СССР Литвинова, на ком была кровь тысяч безвинных, сам угодил в ту яму, что рыл для других.