Джонатан, пробежав взглядом по мне и Логану, остановил его на Руби и ответил:
— Руби до последнего верила, что Вы придете.
— Позвольте мне предположить, — ухмыляясь, Логан поворачивается ко мне, — это были вы?
Я пожимаю плечами, охлаждая его игривость:
— О, я действительно не была уверена.
Он поднимает бровь. Руби вступает и пытается принести извинения за меня, но Логан просто усмехается мне и говорит:
— Это нормально. Честно говоря, ваше безразличие освежает.
Его нога прижимается еще крепче к моей, но сейчас я почти равнодушна к этому. По-моему я выпила слишком много пива.
Логан поворачивается, чтобы включить Джонатана и Руби в наш разговор:
— Обычно я вызываю сильные эмоции. Любовь. Ненависть. И это становится немного утомительным.
А вот я считаю утомительным его дерзкую самоуверенность.
— Вы не очень-то и стараетесь скрыть свое пренебрежение, — говорю я.
Он поворачивается ко мне снова, слегка прищурив свои зеленые глаза.
— Что заставляет вас так думать?
— У вас есть те, кто ест из ваших рук, но вас даже не волнует, что вы кормите их.
Почувствовав удар по голени, я бегло взглянула на Руби, которая умоляюще смотрела на меня, моля не быть сукой с ее кумиром. Но почему-то мне кажется, что ему нравится моя стервозность.
— Она хотела сказать, что вы великолепно выступили на встрече с читателями, — произносит Руби.
Логан очаровательно улыбается ей.
— Вы действительно драгоценность для друзей, Руби. Не каждый стал бы выгораживать друга в такой ситуации, но ваша подруга уже сказала мне, что вы практически вынудили ее прийти на встречу. — Прежде, чем сделать очередной глоток виски, он смотрит на меня и добавляет: — Это заставляет меня задуматься, что еще человек может вынудить вас сделать?
Он подмигнул мне? Я выпучиваю глаза на Руби, но она так же изумлена. Когда Джонатан спрашивает о последней книге Логана, тот наклоняется вперед и облокачивается на стол, отвечая на вопрос. Руби тянет меня назад и шепчет:
— Он запал на тебя. Почему ты не можешь просто быть хорошей?
У меня есть ощущение, что Логан «в ударе» может, в самом деле, оставить синяки.
— Если он не может быть хорошим, почему я должна?
— Сравни его с теми первокурсниками и парнями со старших курсов, и скажи, с кем бы ты хотела оказаться в постели.
— Сравнивают в реальных условиях, Руби, а мы просто выпиваем.
Теперь она таращится на меня, но я не собираюсь сознаваться, что меня все больше влечет к Логану. Ему об этом тоже не нужно знать.
— Ты же знаешь, к чему может привести пьянка, — не отстает Руби. — Я просто говорю, что на твоем месте…
— Хочешь поменяться? — шепчу в ответ, хотя боюсь, что не смогу заставить ногу отлепиться от Логана.
Джонатан пытается вовлечь нас в разговор.
— Руби, тебе не кажется, что эпизод, где пара сначала борется в дюнах, а потом занимается сексом, — самая невероятная часть истории?
Руби становится красной, как свекла, и пытается объяснить Логану, глаза которого с интересом мерцают, свою точку зрения. Нет сомнений, что Джонатан получил не один удар под столом.
— Я просто сказала, что реагировала бы по-другому, и все. Но у меня нет характера и мотиваций Иезавели. Это соответствует повествованию, конечно. И это действительно было великолепно!
— Цитата, — произносит Джонатан, взмахивая рукой, чтобы проиллюстрировать слово, — «Никакая женщина в здравом уме не взяла бы его в задницу, брошенная в дюнах на два дня». Конец цитаты.
Джонатан пытается сдержать отрыжку от пива.
Руби кипятится, мне становится интересно, о чем же эта книга, а Логан, смеясь, отвечает:
— Просто, чтобы прояснить ситуацию — я никогда не утверждал, что Иезавель была в здравом уме.
— Значит, все ваши книги о траханье? — спрашиваю я.
Он прекращает смеяться и, откашлявшись, симулирует серьезность:
— Жизнь, моя дорогая, и есть траханье. Или вы пытаетесь трахнуть кого-то, или они пытаются трахнуть вас или трахаться с вами, или вы пытаетесь избежать одного из трех.
Я качаю головой, не соглашаясь с его философией:
— Это глупо, цинично и невероятно удручающе.
— Но это правда.
Он склоняется ко мне, и я вдыхаю мускусный аромат его одеколона:
— Позвольте мне объяснить вам на примере ваших друзей. Он пытается трахнуть ее. Она пытается избежать его. Теперь он пытается трахаться с нею, глупо вовлекая меня, между прочим, а она прилагает все усилия, чтобы трахнуть меня. Я имею в виду, что очень заметно, что она этого хочет.
Он откидывается назад, забирая с собой свой восхитительный аромат, и выглядит еще более дерзким и уверенным.
Руби отворачивается от Джонатана и ослепительно улыбается Логану:
— Я сожалею, что вы видели нашу ссору. Джонатан знает, как я люблю Ваши книги. Я сделала бы, что угодно, лишь бы писать так, как это делаете вы. С такой мощью и слой. Мне действительно жаль, что вы не будете нашим преподавателем в этом году.
Логан потягивает виски:
— Ваше желание может осуществиться.
Руби морщит лоб.
— Что вы имеете в виду?
— Ваш Декан предложил мне это место. Кажется, Кари Анадонаполус отказалась в последний момент по семейным обстоятельствам.
— Что? Вы бы согласились? — Руби практически подпрыгивает на месте. Нет, не практически. Она подпрыгивает.
— Я рассматриваю это предложение. — Он отводит взгляд от Руби и находит мои глаза. — Может, действительно стоит уехать из Нью-Йорка на некоторое время, сменить декорации, найти новые источники вдохновения.
Логан пристально на меня смотрит, и я чувствую, что краснею, чувствуя тяжесть в груди, и мои колени дрожат, не смотря на то, что я сижу.
— У вас, наверное, есть более важные дела, чем болтаться в колледже небольшого города, — произношу я в свое пиво.
— Самое важное, что я должен сделать, это написать следующий роман, и до сих пор я ничего не делал в Сохо.
— Не может быть! — восклицает Руби, будто ей двенадцать лет. — Вы напишете свой новый роман здесь? — Ее глаза сияют, как у ребенка.
— Я обсужу эту идею со своим агентом. Думаю, он будет не против.
— Ваш агент… Ничего себе… — Руби потрясена.
— Пойду покурю. — Логан поднимается из-за стола, доставая сигареты.
— Вы вернетесь? — в голосе Руби сквозит отчаяние.
Он подмигивает ей.
— Закажите мне еще виски, и я обязательно вернусь.
Когда Логан отходит, у меня возникает чувство, что он забрал половину тепла моего тела с собой.
— Ничего себе, — произносит Джонатан, — этот литературный мудак вышел на новый уровень.
— Ревнивый, — говорит Руби нараспев.
— Сумасшедшая, — отвечает Джонатан, подражая ей.
Руби раздраженно вздыхает, и я понимаю, что она готова отдать оставшуюся часть своего разума.
— Я иду спать, — прерываю я их перепалку, и скольжу по дивану, где еще сохранилось тепло Логана.
— Нет! — восклицает Руби, схватив меня за руку.
— Хватит, Руби. Он тебя заметил. Моя работа сделана. Он сказал, что вернется, если ты закажешь ему еще виски.
Лаура снова подходит к нам. Я гляжу на Джонатана, веки которого уже отяжелели от пива.
— Я бы исключила Джонатана сразу, — произношу я, и Лаура впервые смотрит на меня, затем переводит осторожный взгляд на Джонатана. Возможно, эти взгляды — все, на что она способна.
— А если он заблудится или уйдет с тобой? — не отстает Руби.
Я смеюсь, скосив глаза в угол дивана.
— Он оставил свою шляпу. Это дает хорошее преимущество.
Руби заказывает второй гленливет и не отрывает взгляд от двери.
Я выхожу из бара и вдыхаю вечерний воздух. Сигаретный дым смешивается со свежим воздухом и, когда я смотрю налево, то вижу неясную фигуру, прислонившуюся к цементной коробке сеялки.
— Уже ходите?
— Поздно. А мне рано вставать.
— Почему бы тогда совсем не ложиться? Я знаю, по крайней мере, несколько вещей, которые не дадут нам уснуть. — Он проходит ко мне с усмешкой, которая делает его взгляд более дерзким.
— Нас? — я нервно усмехаюсь. — Это Руби положила на вас глаз, не я.
— О, я видел, что и ваши глаза блуждали по мне весь вечер. Что касается меня, то я уже раздел вас взглядом раз шесть или семь.
— Вы знаете, что дерзки, как черт?
— Хороший выбор слова, — он хищно усмехается и подходит ближе. — Да, я знаю это. А вы видите это, не так ли?
— Траханье — это не то, что мне нужно.
Он поднимает бровь.
— Это нужно большинству женщин.
— Полагаю, что не похожу на большинство женщин.
— Это я заметил, — усмехается он.
И затем он улыбается такой искренней улыбкой, такой настоящей и сексуальной, что я чувствую, как слабеют мои колени.
— Игра, — произносит он и взмахивает рукой. — Дерзкий, самоуверенный писатель с чипом в плече помогает продать книги.
Тон его голоса изменился, он расслабленно смотрит в темноту.
— Это еще одна причина, чтобы уехать из Нью-Йорка. Оставить на время игру и погрузиться в реальность, — его глаза смотрят в мои, — в присутствии настоящей музы.
Я не могу выдержать его пристальный взгляд и смотрю вниз на ноги. Это он мне предлагает быть музой?
— И вы знаете мое имя? — спрашиваю я, заставляя себя смотреть на него. Мне помогают в этом темнота и тени деревьев.
Логан качает головой.
— Ваше имя — наименее впечатляющая деталь о вас. — Я замираю от обиды, а он продолжает: — Это правда для большинства людей, между прочим.
— Для того, кто сделал себе имя, вы ужасно отзываетесь о других.
— Это так, но даже если вы знаете мое имя, то это тоже наименее впечатлительная деталь обо мне. Хотите узнать кое-что интересное?
Я боюсь своей реакции.
— Думаю, мне уже хватит впечатлений за один вечер.
Я нервно смеюсь и начинаю отступать, хотя не могу оторвать взгляд от губ Логана. Я знаю, что мой самоконтроль пропорционален расстоянию между нами. Мне нужны расстояние, пространство и трезвый ум, прежде чем я смогу осмыслить сегодняшний вечер.
Логан смотрит, как я ухожу.
Я боюсь, что он последует за мной, но он бросает взгляд на двери. Гм… Он не уйдет без своей шляпы. Возможно, он будет наслаждаться вторым виски и болтать с Руби немного дольше, и она добьется своей ночи со знаменитостью.