Их заказчик, услышав такое дело, посоветовал Маришке найти носителя языка, который будет учить мальчика именно разговорному французскому. По приезду домой она этим и занялась. Правда, ездить куда-то, чтобы Илья мог спокойно учить язык с аборигенами, не получалось. Таня предложила вариант скайпа, и Марина подругу послушалась. Так и началось увлечение сына языками.
Сейчас в школе у них языковой лагерь. На летний период времени, школьники, которые желают подтянуть свой языковой навык, отправляются в специальный санаторий, и там говорят только на английском. Все, включая обслуживающий персонал. Илья тоже там с ними, но на специально оговоренных условиях. С языком то у него проблем нет, а вот в общении со сверстниками и людьми, в принципе, есть. Так что, в этом году он решил попробовать побыть в лагере. Дольше недели не выдержал, позвонил и попросил забрать.
– Мам, мне с ними не интересно. У старшаков сейчас гормоны и все дела, темы секса, бухла и сигарет, они меня тоже не интересуют. Забери меня.
Ей естественно ничего и не оставалось. Забрала.
Так у него родилась идея заняться арабским языком. Упросил ее помочь с поиском нужного человека. Наблюдая за его успехами, она, конечно, же гордилась, но у самой душа болела.
Все чаще ему скучно, не интересно. Сверстники и одногодки над ним не издеваются, но сторонятся. И у старших в школе, как он сказал, переходный возраст. Остались только друзья из других стран, знакомые из интернета, разных форумов и так далее.
В сентябре подумывала отправить его в США с Викой, у нее курс лекций там, а у него парочка друзей. Но теперь же есть Костя, придется с ним согласовывать планы.
Гадство!
Позвонила охрана с проходной.
– Марина Александровна, тут к Вам снова Константин Барышев, мне его пускать?
– Да, пропускайте!
Мысленно сделала себе пометку, что надо бы выписать на его лицо постоянный пропуск, а сама уже вышла на лестницу:
– Сына! – позвала громко, – Ты не говорил, что папа должен прийти сейчас! Время то, уже какое!
– Мама, я не знал, он мне только позвонил и сказал, что приедет. – Илья выглянул из своей комнаты, в пижаме.
– Ладно, сам его встречай, мне переодеться надо!
А она размечталась о сне, сейчас прям, мечтайте Марь Сана, мечтайте! Так и ходила по дому в деловом костюме, успела только косметику смыть и брюки снять, как тут гости пожаловали, етить твою налево! Пришлось быстро переодеваться в домашний спортивный костюм и спускаться вниз, к гостю.
– Привет! – он заговорил первым.
– Тебе не кажется, что время позднее для гостей?
– Да, прости! Просто я завтра уезжаю и решил попрощаться лично, а не по телефону.
От него прямо несло недовольством и злостью, но Марина интуитивно понимала, что причина в таких эмоциях не они с сыном.
– Куда уезжаешь? Надолго? – Илья уже сновал по кухне, ставил чайник, доставал чашки и заварку.
– У нас сейчас два объекта строятся в соседней области. Дима поедет в Ростов, я – в Питер. Надо посмотреть, как идут дела, проверить документацию и все такое. Недели на две, минимум.
Только Костя договорил, а из нее дыхание вышибло, и перед глазами уже другая картинка. Давно забытая, припорошенная пылью и выцветшая, но по-прежнему болезненная.
Тогда тоже была командировка.
Они нежились в постели. Потные, но неимоверно довольные от такого бурного секса, что у Маришки и, спустя полчаса, перед глазами звездочки блестели.
Нежный поцелуй в плечо.
– У меня командировка завтра, на две недели.
– Уже скучаю.
– Приеду, сразу тебе позвоню.
И снова поглаживания требовательных рук на ее груди, бедрах, стоны, поцелуи.
Она не знала, что так он с ней попрощался. Зато теперь была готова его убить к чертовой матери!
– Илюша, оставь нас с папой наедине, пожалуйста!
– Мам?! – сын смотрел умоляюще, но ее взгляд не предполагал непослушания.
Она молчала, пока сын нехотя плелся наверх, просто смотрела на этого ирода, сжимая кулаки, и, стараясь дышать глубже, чтобы успокоиться и не сорваться на крик.
– Ты тогда тоже про командировку говорил, помнишь? Хочешь так же с сыном поступить? – голос был приглушенный, хриплый, а от впившихся в кожу ногтей стало немного легче.
– Что?! – Костя смотрел на нее непонимающе, и такому взгляду она поверила.
Хотя, саму покоробило от злости, от застарелой обиды, но ей очень хотелось верить, что со своим сыном он так не поступит.