- Я не хочу тебя потерять.
- Не потеряешь.
- Точно?
- Теперь я не хочу терять тебя, свою жизнь и свою семью. А я всегда получаю то, что хочу.
Он хмыкнул, зарылся носом в отросшие темные пряди, напряжённо выдохнул и глубоко вдохнул.
- Твоя Зима должна быть рядом постоянно, чтобы я был уверен, что при малейшей опасности та психичка будет ликвидирована.
Марина в его руках замерла, не зная, как реагировать на такое заявление. Из них двоих именно ее можно было назвать представителем незаконопослушных граждан. Костя действительно готов на все, ради ее безопасности, в том числе преступить закон, а может даже загреметь на нары.
- Даже Сава не спасет тебя от реального срока, Костя, - она повторила его же слова, и снова прикоснулась губами к их переплетенным пальцам.
Костя поцеловал ее затылок, подышал жарко, вызывая табун мурашек по коже.
- А мне плевать! Спи!
Ее действительно клонило в сон, и не было сил сопротивляться приятной неге, разлившейся по телу, но она еще была в состоянии думать.
- Я не буду тебе из благодарности говорить, что люблю.
- А я этого и не хочу, - тихо ответил, немного повозился у нее за спиной, чтобы лечь удобней, и коротко приказал, - Спи!
- Но когда-нибудь скажу.
- Из благодарности?
- Нет, просто так.
- А, ну тогда ладно, тогда я подожду! - он смеялся над ней, она его улыбку кожей чувствовала, и кровать вся задрожала от его сдерживаемого смеха.
- Долго будешь ждать! - заявила и сама расплылась в улыбке. Она ему устроит сладкую жизнь.
- Я терпеливый, подожду! - и снова короткий приказ, - Спи!
А Марина взяла и подчинилась, через минуту уже сладко спала, согретая теплом его тела, чувствовала себя счастливой, умиротворенной.
ГЛАВА 18
- Мам, я дома!
Внизу громко хлопнула входная дверь, послышались негромкие чертыханья охраны, потом что-то запричитала Любаша и, наконец, все стихло на несколько минут, точнее до тех пор, пока Илья не успел подняться на второй этаж и не заглянул в родительскую спальню.
Дверь открылась, и рыжая лохматая макушка заглянула в проем (надо его постричь, а то зарос, но Марина все забывала это сделать), Илья был радостным и веселым. Что ж ему не радоваться? Родная мать впервые с его появления на свет, больше трех недель сидит дома, не безвылазно, конечно, но каждый день, когда ее ребенок возвращается со школы, Марина дома.
- Я дома!
- Я слышу, что ты дома, милый, об этом уже все услышали, - не могла не подколоть сына, у него такое счастливое выражение на мордашке, что прям, хочется его немного приземлить, что ли, - Как в школе? Ты на тренировку сегодня поедешь?
Илья зашел в комнату и плюхнулся к матери на кровать прямо как был, в уличной одежде, паразит такой, прижал своим весом разбросанные бумаги и, чудом не задел ноутбук, но ему как-то было не до того. Мальчика волновало что-то другое, Марина четко видела, что он старается ради нее себя не выдавать: улыбался, уже что-то начал рассказывать про прошедший день, и что тренировку не пропустит, и что папа ему что-то пообещал, когда заедет за ним после занятий. Но при этом, Илья волновался, нервно теребил рукав форменной рубашки, не смотрел ей в глаза, и щеки у него были немного красные.
Да, Илья определенно был взволнован. Только говорить не хотел с ней, и Марина предпочла не заострять внимание и дать ему волю. За то время, что она дома, уже успела заметить или, скорей подтвердить то, что еще в больнице в глаза бросилось. Ее сын повзрослел и теперь не нуждался в ее гиперопеке и, при этом был счастлив и чувствовал себя прекрасно. Илья не стал ее избегать или что-то такое, просто он теперь больше общался со сверстниками, чувствовал себя более свободно, что ли, уверенней.
Марине это казалось странным и волновало ее не на шутку. Она даже пыталась с Костей об этом поговорить, но тот только сказал: «Марина, он уже не мальчик маленький, он прошел через такую мясорубку, что ничего удивительного в этом нет, отстань от пацана, а то вырастишь из него девку!»
И все, вот и весь разговор у них вышел.
- Мааам, ты меня слушаешь? - сын легонько тронул ее за руку, привлекая внимание.
- Да, милый, конечно, слушаю, так что там про дополнительные занятия? Они тебе разве нужны?
- Нет, - сын мотнул головой, а потом покраснел еще больше, - Но я хотел бы походить, можно?
- Можно, раз тебе хочется. Ты голодный?
- Еще как голодный, что-что, но в старой школе кормили лучше, в этой столовка так себе, - он забавно скривился и поднялся с ее кровати, - Пообедаешь со мной?
Марина отложила документы, что читала, поднялась и пошла следом за сыном.
Столовка ему не так, видите ли? А он думал, в обычной городской школе ему будут яблочный штрудель со сливками подавать? Интересный поворот!
В который раз она готова сказать Косте «спасибо» за обычную школу.
Только в этом и заключалась основная проблема. Она не могла с ним спокойно говорить. Не могла и все тут.
Марина была в смятении и не знала, как правильно ему все сказать, чтобы снова не спровоцировать новую ссору.
А еще не могла до конца его понять. И себя тоже.
Она к нему привыкла. Она в нем нуждалась. Беспокоилась о нем. Скучала, когда целый день его не видела. Ждала его звонков и сообщений. Ждала его на обед, когда он говорил, что днем у него будет время, и он заедет.
Боже, он же жил с ними. В одной квартире. Спал с ней в одной постели, но при этом не прикасался к ней и пальцем.
Скупой сухой поцелуй на ночь и пожелание «спокойной ночи». Это нормально? Начинала чувствовать себя какой-то ущербной и ненормальной.
Ну да, шрамы некрасивые, но пока их нельзя трогать, и никакие косметологические ухищрения не помогут, их надо выводить, но позже. Да, она еще пока не набрала свой нормальный вес и была немного бледновата, опять же не делала никакие прически, не видела смысла краситься: дома же сидит, какой резон?
Но Марина же не ходила целый день в пижаме, не прекратила расчесывать волосы или что-то такое. Она не превратилась в домашнюю клушу.
Только, сколько не смотри на себя в зеркало, а получалось так, что Костя ее не трогал. А спросить его, или самой проявить инициативу, почему-то было настолько унизительно, что хотелось закрыться в ванной и нареветься вдоволь от всего этого.
Она скучала по его рукам. По тому покою, что те ей дарили, просто обняв. Скучала дико и безумно. А Костя... он просто был рядом, звонил и интересовался. Был рядом и... не совсем.
Как это можно было объяснить?
В то, что он вдруг резко ее разлюбил после всего, что пережил, верилось слабо. А вот в то, что она у него сейчас больше вызывает жалость, чем желание заняться любовью... в это она вполне поверить могла.
И что тогда ей делать?
Бросаться на него с порога со словами: «Милый отлюби меня как следует!» Так, что ли?
Ну почему у нее не может все быть, как у нормального человека? Обязательно начнутся какие-то выверты сознания или что-то похуже.
Она ведь старалась исполнить то, что пообещала Косте и самой себе. Рассматривала варианты. Не смены деятельности, конечно, но развития нового направления для себя. Чтобы было больше времени на отдых и на семью, на себя саму.
Что бы Костя не говорил, но она не дура, чтобы профукать свой второй шанс. Будет жить и беречь себя, - ей слишком дорого то, что у нее есть.
У нее уже был хороший список кандидатов на место генерального директора «Reduction company», осталось только провести личное собеседование и проверить всех кандидатов по полной программе у безопасников. И тогда она возьмет отпуск, и они все втроем уедут отдыхать: море, солнце пляж и ее любимые мужчины.
Да-да, от себя скрывать глупо. Она влюбилась в Костю снова. Втрескалась так, что самой не верилось. Но так было.
Марина без него тосковала, сходила сума, если он не звонил долго. А еще, оказывается, ревновала. Вот как поняла, что к ней он не притронется, пока не поймет для себя, что она готова к таким «нагрузкам», так и начала ревновать.