- А я терпеливый, но не настолько же! - буркнул он недовольно и повернулся к ней лицом, ложась на бок, - Говори!
- Я... - Марина приподнялась на локотке, наклонилась к мужу ближе, провела ладонью по его заросшей щеке,- он напрочь отказался бриться в отпуске, - Тебя... - наклонилась прямо к его губам, и выдохнула, едва сдерживая себя от того, чтобы не расхохотаться, - Просила побриться. А ты?!
Костя замер на секунду, блаженная улыбка слетела с самодовольного лица, и посмотрел на нее разочарованно, а потом расхохотался во весь голос:
- Ты невозможная женщина! Но я все равно тебя люблю и подожду этих слов от тебя еще чуть-чуть.
- Долго будешь ждать, дорогой, очень долго!
- Это что? Вызов?
Он мгновенно прижал ее, своим весом к постели, весело сверкал серыми глазами, но она уже чувствовала, что он вот-вот готов отлюбить ее во всех «мыслимых и немыслимых» позах.
- Если тебе так этого хочется, - она кивнула, коснулась губами его приоткрытого рта, - Да, вызов.
А дальше снова было море страсти и любви. Он не давал ей и шанса забыть о том, что любит, и никогда не даст, никогда не позволит ей забыть, что она жена своего мужа .
Три года спустя, Москва.
Константин Алексеевич, а именно так его в доме звала прислуга с подачи Любаши,- правда сама она его ласково звала «Костенька»,- пытался читать документы по новому выгодному контракту, но получалось у него плохо, он то и дело бросал на жену многозначительные взгляды и все хотел снова вернуться к работе.
В последние недели Костя старался проводить все время дома, в офис если и уезжал, то только на пару часов и не больше. Прилетал, всех строил, раздавал пиз**лей по делу, и просто, для профилактики, чтобы не расслаблялись, и с бешено колотящимся сердцем стремился домой, а то мало ли, что там могло случиться, пока его не было.
А вдруг?
Дима над ним, конечно, подшучивал и все на это Костино «вдруг», отвечал:
«А вдруг бывает только пук, Костян, не парься».
И этому человеку скоро будет сорок лет?!
И все же, Костя пытался заняться бумагами, но как, черт возьми, можно о чем-то думать, когда собственная жена в тебе, взглядом, уже пару дырок сделала,- в башке уж точно одна была.
Он вздохнул и отложил документы в сторону и посмотрел на жену.
За годы, что они вместе живут, Мариша не сильно изменилась, не избавилась от своих замашек лидера и «крутого бизнесмена», рулила своим фондом так шустро и привычно, что всего через год их работы они все могли пожинать плоды ее трудов: журналисты, телепередачи, телемарафоны и огромные сборы средств нуждающимся. Марина нашла свое новое призвание, если так можно сказать. Правда, и компанию свою не забросила, стабильно появлялась там раз в неделю и остальным не давала о себе забыть, иногда сама занималась сделками, но перед этим, очень сильно ему нервы на свои кулаки наматывала. А когда он срывался, брала его в оборот тепленьким, и вила из него веревки. Что тут сказать? Он знал, на ком женился и не ждал от нее сильных перемен, но Марина старалась и уже за это он ее боготворил.
Они переехали за город, поближе к Тане и Диме, что не могло не сказаться на спокойствии мужчин в целом и каждого по отдельности, а если учесть, что по соседству еще и Золотарева жила, то иногда можно было не приходить домой, а смело идти и вешаться.
Но они жили. Любили друг друга, воспитывали сына, навещали родителей и друзей, наслаждались каждым новым днем, старались отдать друг другу как можно больше себя самих.
Костя не ожидал, что все может быть так. Хотел, конечно, но не ожидал, что в кои то веки будет иметь настоящую семью, со своими проблемами, ссорами, спорами, а такое случалось регулярно, раз в два дня, - характеры то у обоих не сахар,- но они шли на компромиссы, искали выход вместе, а не по отдельности, шли на уступки. Это все и было их семьей, их жизнью. Счастливой и веселой, не без «грозовых туч» иногда, но без этого было бы что-то совсем идеальное и сопливо-розовое, как жена говорит, а им такое и не надо. Давно уже научились друг друга принимать такими, какие есть.
- Марина, считай я уже лежу дохлой кучкой на коврике, говори давай, - он не выдержал этого напряженного молчания первым, сдался, слабак, но чем быстрее жена получит, что она хочет, тем быстрей он вернется к работе.
- Позвони папе! - она ногой по полу даже топнула недовольно, на что, Костя только бровью повел, - Позвони!
- Я тебе уже говорил: я в это не полезу, пусть сам разбирается с Максом.
- Костя!
- Марина, я сказал: нет.
Сказал, как отрезал, и отступать был не намерен.
- Я тебя прошу, позвони, узнай, что там, а? Ты же знаешь, у него давление, я волнуюсь.
Марина добавила в голос трагизма и еще глазами так честно-честно захлопала, привстала со своего места, потянулась и решила дать кружок по кабинету мужа, спина, от долгого сидения, быстро затекала.
- Я знаю, что ты делаешь, моя хорошая, и я не буду ему звонить и решать этот вопрос. Твой отец прекрасно понимал, чей девичник будет, и кому он отдает на растерзание ресторан.
- Костя, я волнуюсь, у папы там такие бокалы были, а этот... этот сумасшедший... Позвони, узнай! - она настойчиво проговорила, но решила сменить тактику, подошла к мужу со спины и начала массировать плечи. Костя голову на спинку отбросил и блаженно выдохнул.
- А не фиг было вызывать стриптизёров! - муж отрывисто задышал, расслабляясь под ее руками, а потом внезапно фыркнул от смеха, - Хотя, ждал от вас чего-то более масштабного, а то как-то с мужским стриптизом мелко вышло.
- Я вообще его не увидела, так что не надо.
- Конечно, ты его не увидела, ты и бесишься на меня и на Макса от того, что вся свистопляска и основная программа без тебя прошла.
Марина недовольно фыркнула и убрала свои руки, отошла от мужа и даже смотреть в его сторону не стала, и так знала, что эту самодовольную улыбочку наблюдать будет.
- Это не честно, моя идея же, а я даже ее воплощение не увидела!
- Я даже не сомневался, что идея твоя.
- И не собираешься закатить мне ревнивый злостный скандал? - она удивленно на него посмотрела, покрутила пальцем у виска, - Ты не заболел?
- Я? Нет, а вот ты... это еще надо проверить, - Костя внимательно наблюдал за тем, как жена ходит по кабинету и массирует поясницу, морщится, - Болит?
- Тянет, - она подошла к нему ближе, - Ты совсем меня не ревнуешь, что ли?
- К кому? К этим латентным, накачанным силиконом, мужикам? Нет, не ревную.
- И что, скандала не будет?
- Дорогая, я с тобой живу каждый божий день, знаю тебя, как самого себя, а вот твой отец еще на эти манипуляции ведется, но только потому, что у него опыта жизни с тобой маловато.
- На что это ты намекаешь? - она в его руках застыла, а потом расслабилась и позволила дальше мужу разминать ноющую поясницу.
- Я не намекаю, я тебе прямым текстом говорю, что этот твой контракт может гореть синим пламенем, но я тебя на переговоры не пущу.
- Причем тут это? - она вздрогнула, когда муж ее к себе на колени усадил и заглянул в глаза.
- Моя хорошая, ты меня откровенно на скандал провоцировала только с одной единственной целью: я начну орать на свою глубоко беременную жену, ты кинешься в слезы, мне будет стыдно за то, что я сорвался на тебя, и ты снова начнешь вить из меня верёвки, умотаешь заключать тот самый контракт. Но я тебя знаю, поэтому говорю: нет. Тебе рожать через две недели, какой к черту контракт?
- Ну, Костя, мне скучно. Илья уехал в языковой лагерь, ты работаешь, мне скучно.
- Ничего, скоро скучно уже не будет.
- Ты невозможный, знаешь?
- Ты тоже, но я тебя люблю.
- Знаю, - она вздохнула, откинулась к нему на грудь, поцеловала в шею и со вздохом призналась, - Я тебя тоже люблю, но имей в виду, если они упустят этот контракт, виноват будешь ты!
- Хорошо, значит, не упустят, Таня проследит.
На этом и сговорились.
А через две недели, на свет, в положенный срок появилась Алина Константиновна, абсолютно здоровая и рыженькая маленькая девочка, которая стала для всей семьи еще одним солнцем.