— Лариска-а-а!
Ленька Костромин подымается в горы. За плечом у него винтовка-малопулька. Он вышел из дому летом, там знойно и сухо, а в горах цветет черемуха, подают голос невидимые ручьи, Леньке слышен посвист весеннего рябчика. Ленька догоняет весну.
Он останавливается в черемушном кусту и погружает лицо в холодную, влажную цветь. Он слушает тайгу. Он узнает ее речь, ее дыхание. Человек здоровается с тайгой. Он давно с ней не видался.
Лариса в цветном ситцевом платье бежит по тропе к туристскому лагерю, а там костры и песни, гитары зудят, рядом большая вода, в воде видны белые головы гор.
Лариса пьет вместе с туристами вино. Танцует на лужайке. Ее провожает во тьме турист, не тот, что плыл с ней вместе из Нарогача, тот уже успел вернуться в свой город, домой.
— Дальше со мной нельзя ходить, — предупреждает Лариса. — Мой муж на охоту ушел за волками, а свекор меня сторожит.
— Да брось ты разыгрывать из себя челдонскую принцессу. Какой еще свекор?
— Все... Теперь я одна... — Лариса убегает от своего провожатого.
...Ее встречает на тропе Костромин. Она сторонкой его обегает. Старик поспевает за ней.
— Напрасно вы ходите в позднее время к туристам, — глухо говорит Костромин. — Нехорошо это. Серьезно. Среди них бывают, нечестно себя ведут. Известны такие случаи. В избу пойдемте спать. Серьезно. Чтобы все вместе. Леонид на двое суток ушел в тайгу. Вам одной непривычно в наших условиях. И мы вас еще недостаточно знаем.
Лариса спешит, спешит, будто старик ей вот-вот на пятки наступит. Она боится Костромина и молчит, поджимает подбородок.
Лариса чистит рыбу на берегу. Порезала себе палец, сунула его в рот и заплакала. Повернулась к чуть видной за садом избе и быстренько зашептала:
— У, проклятые... Еще учить берутся, сами как дикари...
Костромин идет со своими мерными рейками. Замеряет уровень, делает запись в журнал.
— Вы с хвоста чистить-то начинайте, — говорит он Ларисе.
Лариса даже, не взглянула на свекра.
Ленька спускается с гор. Он идет по намокшему снегу, проваливается по пояс. В мешке у него кто-то живой, урчит, ворочается, звереныш...
Ленька разводит костер, ладит таган, кидает снег в котелок.
Мешок он повесил на лиственницу, в мешке большая возня и рык.
— Ну, чо расшумелся? — разговаривает Ленька со зверем. — Мы с тобой скоро Лариску увидим. Ты хоть и волк, а тоже должен понять. Лариска красивая, знаешь какая... Сейчас вот попьем чайку на дорожку — и вниз.
...Ленька ломает цветущую в июне сочную горную черемуху. Он приторочивает букет за спину, срубает себе посошок и катит вниз по крутяку, без тропинки, лишь тормозит посошком.
Лариса бежит по лесу, ветки ее стегают. Волочит свой чемодан...
— Э-э-й! Подождите! — кричит она уходящим туристским лодкам. Ее дожидаются. Вот протянули руку... Слышен говор и смех туристов, стук весел.
Все дальше, дальше лодки... Нет их совсем. Тихо на берегу.
Ленька видит заимку со склона. «Лариска-а!» — кричит он и потом еще кричит и ждет. Бежит вниз.
Первой слышит его собака. Она кидается к Ленькиному мешку. Ленька вбегает в свой дом, в баню...
Он видит развернутую постель, кинутые наземь тряпки, следы торопливых сборов, брошенное жилье...
— Лариска-а! — кричит Ленька охрипшим голосом.
Он бежит к отцовской избе, потом поворачивает и медленно идет к берегу.
Отец навстречу.
— Чего же кричать-то? — говорит Костромин. — Уплыла она. Да вот с туристами. Теперь уж не докричишься.
Ленька прыгает в лодку, на ней он бежал от отца семнадцатилетним мальцом.
Он гребет, и стонут уключины от его отчаянной силы.
...В потемках Ленькина лодка ткнулась на свое всегдашнее место. Ленька в лодке один.
Плывут двое, лодка нагружена до краев черноземом. Ленька на веслах. Старик подгребает в корме.
Не для себя трудился
Яблони огрузли плодами. Яблочный год. Поставлены колья-подпорки под каждую ветку, деревьям не удержать своего добра.
Все семейство Костроминых в саду. Самая развеселая работа: яблоки собирать. Сам старик тут же тешет топором плашки. Он откалывает их от толстенной кедровой чурки, они превращаются в смоляные дощечки. Костромин сколачивает большой ящик, а в нем ячеи.
Весь ящик наполнен отборным, наливным фруктом костроминского сада. Яблоки переложены мхом, к каждой ячейке пришпилен белый лист с надписью «бельфлер-китайка», «пепин-шафранный», «грушовка».
Костромин пишет сопроводительное письмо к яблочной посылке:
«...Дорогие товарищи!..» Он задумывается над письмом. Один у себя в избе, все в ней сработано его руками — стол, лавки, русская печь, люлька, там зыбается младшая дочь... Старик продолжает письмо: «Я живу и тружусь в урочище реки Пыги тридцать лет. Выпадали всякие года, случалось пережить бедствия и горечь...» Опять старик оторвался от листа. Он вспоминает.