- Пошли, раб. Нам далеко идти.
Энакин пошел за женщиной, пытаясь восстановить контакт с Тахирай. Она была по-прежнему жива, это он мог сказать с уверенностью, но теперь она была дальше, чем звезды.
Так, словно она блокировала контакт.
- Как тебя зовут, раб? - спросила женщина. Это оказалось так неожиданно, что Энакин и в самом деле споткнулся.
- А?
- Я прошу прощения, но с чего это йуужань-вонгу захотелось пачкать свои уши именем раба?
- С чего это раб вообразил, будто дерзость может остаться безнаказанной? - ответила она.
- Меня зовут Бэйл Ларс, - сказал Энакин.
- Что с тобой, Бэйл Ларс? Я видела, ты чуть не упал. И этот грязнуля Вази тоже видел. Вот почему он послал тебя со мной, и теперь я не смогу выполнить свою норму.
- Он имеет что-то против тебя лично?
- Пуул. Ему свербит то, чего он никогда не получит против моей воли.
- Правда? А я подумал… - тут до него дошло, что он говорит, и он не закончил фразу.
Но женщина сделала это за него:
- Что ты подумал? Что я не откажу воину?
- Нет, вовсе не это, - сказал Энакин. - Я полагал… я думал, что для них, для остальных йуужань-вонгов, я имею в виду… ну, что вы, Опозоренные, не должны быть для них желанными.
- Мы не являемся желанными для нормальных, даже друг для друга. Но Вази ненормальный. Он любит слабых. Он может приказать Опозоренному сделать то, чего полноценный никогда не станет делать, и не захочет делать, и не захочет, чтобы это было сделано.
- Но он приказал тебе и ты не подчинилась?
- Он знает, что если он прикажет мне, я заставлю его убить меня. Поэтому он не стал мне приказывать. Он хочет, чтобы я пришла к нему. - она замолчала и сердито опустила взгляд. - И вообще, это не твое дело. Не забывай: что я для них - то же самое ты для меня. Однажды Йун-Шуно дарует мне избавление, и мое тело примет шрамы и имплантанты. Я стану полноценной, а ты навсегда останешься никем.
- Ты действительно в это веришь? - спросил Энакин. - Я так не думаю.
Она ударила его, довольно сильно. Когда он никак не отреагировал на боль, женщина задумчиво кивнула головой:
- Крепче, чем я думала. Может, мы и сумеем выполнить мою норму, - сказала она. - Если ты мне поможешь, я найду для тебя какую-нибудь награду.
- Я сделаю это исключительно для того, чтобы расстроить Вази, - ответил Энакин. - Хотя я могу и передумать, если ты будешь меня бить.
- Ты говоришь непристойности и не ждешь за это наказания?
- Я не знал, что это непристойно.
- Я слыхала, что вы, рабы - неверные, но даже неверные должны знать богов и их истины.
- Я думал, именно незнание и делает меня неверным, - сказал Энакин.
- Допускаю. Это глупо, и я раньше никогда не разговаривала с неверными, как сейчас, - она замялась. - Это… интересно. Может быть, пока мы работаем, мы можем скоротать время. Ты можешь рассказать мне о своей планете. Но придержи язык - может, я и Опозоренная, но я не опустилась в своем позоре.
- Это дело, - сказал Энакин. - Ты скажешь мне свое имя?
- Меня зовут Ууну.
Она показала рукой на низкую коралловую стену:
- Мы уже возле самого поля светляков. Они прямо за стеной.
- Что такое светляк?
- Еще момент, и ты увидишь. Вернее, услышишь.
- Услышу?
Но в тот же миг он действительно услышал - слабое гудящее бормотание, похожее на голоса маленьких животных. При этом оно не исходило из Силы, совершенно точно. Оно не давало знакомого ощущения глубины. Это было больше похоже на статический комлинк в голове.
Они обогнули стену. За ней обнаружилось поле, распаханное концентрическими кольцеобразными гребнями. На гребнях с интервалом где-то в метр росли растения, напоминавшие пучки коротких толстых зеленых ножей. Из центрального куста расло два, три или четыре коротких стебля, и на конце каждого стебля виднелось что-то наподобие кроваво-красного цветка из нитей. Цветки были размером с кулак, и именно от них, казалось, шел телепатический шепот.
- Что это такое?
- Приступай к работе. Я расскажу о них позже, когда увижу, что мы приближаемся к нашей норме.
- Что я должен делать?
- Ты будешь идти за мной. Я буду обрывать ворсинки с цветков - вот так.
Она принялась чуть ли не ласково срывать красные нитевидные лепестки, пока не осталась одна лишь желтоватая луковица.
- Это их настраивает. Как только это будет сделано, ты должен будешь сорвать его. Это сложнее. Вот, держи, пожалуйста.
Ууну достала из кармана своего одеяния что-то кривое и черное.
- Надень это на большой палец.
Энакин посмотрел на "это". Оно напоминало шпору длиной около восьми сантиметров. На вид инструмент был очень острым. Внутри он оказался полым, и когда Энакин сунул туда палец, то сразу вздрогнул, почувствовав, как множество зубов впилось в тело.
- Она живая, - пробормотал он.
- Конечно, живая. Кто же станет пользоваться мертвой… - она вдруг нахмурилась. - Я разве не сказала тебе не говорить такого?
- Я не сказал ничего дурного, - возразил Энакин.
- Нет, ты подумал об этом и заставил мой мозг делать грязную работу. Прекрати это.
Энакин поднес к глазам палец с насаженной на него шпорой.
- Не задирай нос, - сказала Ууну. - Это не настоящий имплантант. Даже я могу носить такой некоторое время, пока не начнется реакция. Это лишь на короткое время. Если же тебе в голову взбредет какая-то нерабская мысль… - она вдруг на удивление сильно схватила его за запястье и ударила ладонью по острому острию шпоры.
Шпора тут же обвисла.
- Ты можешь зарезать ею другого раба, - тихо сказала Ууну. - Я слышала, что такое делается для развлечения охраны. Но йуужань-вонга ты таким инструментом не зарежешь.
- Для этого нужно ключевое слово.
- Хорошо. Ты учишься. Итак, ты берешь свою шпору и протыкаешь сверху оболочку светляка. Приступай.
Энакин присел возле растения и надавил острием на желтую луковицу. Она треснула, и изнутри потекла похожая на молоко субстанция.
- Теперь обрезай стенки. Это будет тяжело.